чтобы она позировала мне. И не возражай! Знаю, что сейчас у нас происходит нечто… поважнее живописи, но для меня она главное, Радерфорд. Не могу этого объяснить, но точно знаю, что мне нужно написать именно эту девушку!
– Это все, что ты от нее хочешь?
– Не груби! Я рассказал тебе об этом по одной-единственной причине: мне нужно, чтобы человек, которому я доверяю, присмотрел за ней. Она и слышать не хотела о том, чтобы остановиться у меня, поэтому «Роща» – самое лучшее, что я мог придумать.
Майкл пересек комнату и налил себе бренди.
– Я этой девушке не стражник. Если она решит уйти или не захочет позировать тебе, я не стану удерживать ее здесь против воли.
– Понятно.
– Джозайя, дело стало очень опасным для всех нас. С тех самых пор как в «Таймс» появилось это объявление… Ты не можешь немного подождать со своей живописью? Найдется много других женщин, которые…
– Нет, я не могу ждать. И другие не подойдут. – Джозайя поморщился и сделал глубокий вдох. – Послушай, Радерфорд, я вовсе не прошу тебя нянчиться с мисс Бекетт. Мне просто нужно, чтобы ты знал о ее присутствии здесь. Чтобы иногда присматривал за ней, дабы убедиться, что она в безопасности. А если услышишь крик среди ночи, то не оставишь его без внимания, да?
– Я в любом случае не оставил бы такое без внимания.
– Да, конечно, но ты станешь двигаться чуточку быстрее, если я попрошу, верно?
– Ты никогда не перестаешь удивлять, Хастингс. Повторяю, я не охранник этой леди. Но обещаю, что зашевелюсь побыстрее, услышав, что ее убивают. – Юмор у Майкла был своеобразный. – А если какой-нибудь мерзавец попытается воспользоваться…
– Ты настоящий друг! – Джозайя намеревался хлопнуть Майкла по плечу, но не рассчитал расстояние и, промахнувшись, неловко потрепал по локтю. – Мне нужно идти. Не хочу, чтобы она увидела меня и решила, что я задержался по каким-нибудь… сомнительным причинам.
Майкл последовал за ним к двери.
– Я чего-то не понял? Никогда не видел тебя таким. Что-то еще происходит?
Джозайя покачал головой и отвернулся, не уверенный, что может правильно истолковать выражение лица Радерфорда.
– Нет, тебе мерещится.
Он быстро вышел и не увидел, как Майкл Радерфорд, нахмурившись, покачал головой, закрывая дверь.
Элинор снова обошла комнату и наконец присела на краешек кресла, на подушках которого были вышиты розы. Она с удивлением озиралась, рассматривая маленькие чудеса теплой и комфортной комнаты. После долгих недель жизни в облупленных холодных стенах все это казалось настоящим чудом.
Покрытые ситцем удобные кресла и толстые шерстяные ковры приятных тонов… А в маленьком алькове – кровать, четыре столбика которой поддерживали полог. Пышная же перина обещала сладкий сон, какого у Элинор давно не было. На столике у кровати, скрашивая суровость зимы, стояли в вазе засушенные летние цветы. Стол украшали редкостные стеклянные вещицы. Навевая приятные грезы, у камина стоял небольшой столик,
