Лекции мисс Гильярд по конституционному развитию были в наши дни просто пыткой.
– О боже! Это конституционное развитие! Ох, ведь оно и до сих пор читается – каждый год она начинает примерно с тридцатью слушателями, а к концу остаются только два-три прилежных темнокожих студента[49], которые записывают в тетрадочку каждую ее фразу. Те же лекции, слово в слово, – никаким рыбкам не под силу их оживить. Ну вот, а я ей говорю: “Это очень мило с вашей стороны, мисс Флакетт, но не думаю, что рыбки тут приживутся. Им ведь нужна специальная система обогрева, верно? И это лишняя работа садовникам”. У нее был такой разочарованный вид, что я отправила ее к казначею.
– Ну что ж, – сказала мисс Стивенс, – я поговорю с Флакетт и предложу ей создать кофейный фонд.
– Это было бы куда полезнее рыбок, – согласилась декан. – Боюсь, порой мы воспитываем в своих стенах странных личностей. Хотя вы знаете, Флакетт – уникальный специалист по жизненному циклу печеночного сосальщика[50]. Кто-нибудь хочет бенедиктину[51] к кофе? Давайте-ка, мисс Вэйн. Алкоголь развязывает язык, а мы хотим узнать побольше о вашем новом детективе.
Гарриет кратко описала сюжет, над которым работала.
– Простите за прямоту, мисс Вэйн, – сказала мисс Бартон, подаваясь вперед, – но странно, что после всего, что вы пережили, вас тянет писать книги подобного рода.
На лице декана отразилась тревога.
– Ну, во-первых, – возразила Гарриет, – у писателя нет особого выбора, пока он не заработает много денег. Если вы сделали себе имя на книгах определенного рода, а потом переключились на другой жанр, то продажи, скорее всего, упадут, такова суровая правда жизни. – Она помолчала. – Я знаю, что вы думаете – что человек с утонченными чувствами предпочел бы зарабатывать мытьем полов. Но полы я бы мыла плохо, а детективы пишу довольно хорошо. И я не считаю, что утонченные чувства должны мешать мне делать мою работу.
– Совершенно верно, – сказала мисс де Вайн.
– Но вы не можете не признать, – настаивала мисс Бартон, – что ужасные преступления и страдания невинных подозреваемых следует принимать всерьез, а не превращать в интеллектуальную игру.
– Я принимаю их всерьез в реальной жизни. Как все. Но не будете же вы утверждать, что человек, переживший любовную драму, не имеет права написать легкомысленную комедию нравов?
– Но разве это то же самое? – нахмурилась мисс Бартон. – У любви есть более легкомысленная сторона, у убийства же ее нет.
– Возможно, если вы имеете в виду комическую сторону. Но есть интеллектуальная сторона расследования.
– Вы расследовали преступление в реальной жизни, верно? И что вы чувствовали?
– Это было интересно.
– И вас не смущает, учитывая ваш опыт, что вы послали человека под суд и на виселицу?
– По-моему, нечестно
По всей видимости, имеются в виду студенты из колоний, вероятнее всего, индийцы. В тридцатые годы студентам-мужчинам уже разрешалось посещать лекции в женских колледжах.
