Известен случай, когда мисс Шоу-Лефевр попросила одну из студенток сменить шляпку. “Но ведь она мне к лицу!” – возразила та. “Даже слишком”, – был ответ.
Мисс Шоу-Лефевр удалось приручить даже такого убежденного врага женского образования, как Джон Рескин. Забыв свою неприязнь к “шляпкам”, он с удовольствием навещал Сомервиль и вел беседы с ректором, радуясь, что почтенный возраст позволяет ему “запросто приходить на чай и смотреть, как девочки играют в мяч”. Рескин преподнес колледжу несколько ценных подарков – собрание собственных сочинений (19 томов в синем сафьяне), картины, геологические образцы и сапфиры, которые позже были вправлены в колье и стали частью парадного облачения ректора.
Условия жизни в женских колледжах были не просто скромными, а прямо-таки спартанскими. Все первые студентки вспоминают сквозняки, отсутствие горячей воды, скудную пищу и строжайшие правила. В Сомервиле на семерых студенток приходилась одна ванная комната, которая одновременно служила спальней служанке (служанок с самого начала по оксфордскому обычаю называли “скаутами”). Девушки не имели права покидать колледж без разрешения, на занятия они ходили группами и непременно в сопровождении “дуэньи”. “Дуэньи” специально нанимались Ассоциацией за небольшую плату и невозмутимо вязали во время лекций. Иногда, впрочем, эту роль приходилось выполнять ректорам. Мисс Вордсворт имела обыкновение прерывать лектора вопросом или замечанием.
Девушкам категорически запрещалось общаться с мужчинами-студентами до и после лекций. Правило это соблюдалось до того свято, что одна из студенток, встречая возле лекционной аудитории друга детства, делала вид, что она с ним не знакома. Из этого правила, впрочем, случались исключения – одной из студенток было разрешено без сопровождения посещать лекции родного брата “ввиду ее несомненного внешнего сходства с лектором”, другая приходила без “дуэньи” на чай к Чарльзу Латвиджу Доджсону (он же знаменитый Льюис Кэрролл), поскольку таково было его категорическое требование.
И все-таки, при всех внешних ограничениях, девушки, приехавшие учиться в Оксфорд и Кембридж, наслаждались небывалой свободой. Прежде всего, у каждой из них появилась своя комната (позже Вирджиния Вулф назовет так свое эссе о женщинах и университетах). Конечно, собственная спальня была дома у многих девушек, но женская комната традиционно не считалась местом для уединенных занятий. Женщину в любой момент могли призвать к тем или иным домашним делам, покой библиотеки и кабинета был ведом лишь мужчинам. Здесь же одиночество, необходимое для сосредоточенной учебы, было их священным правом. Никто не считал их эгоистками за то, что они посвящали все свое время учебе, никто не говорил, что девушке вредно сидеть за книгами.
Помолвка студентки и дона.
Карикатура 1880 года.
Кроме того, им предоставили свободу общения – не светского и поверхностного, а интеллектуально насыщенного, с разговорами допоздна,
