style="font-size:15px;"> – Какая удача. То есть… прости, я не то хотел сказать.
– Смерть удачей не назовешь!
– Ну да, – кивнул Лавров. – Прости.
– Ты расследуешь убийство?
Дородная дама в черных очках повернулась в их сторону. Она уловила слово «убийство» и навострила уши.
– Позволь-ка… – сыщик отвел Глорию в сторону, к помпезному памятнику из серого мрамора. – Я отвлеку тебя буквально на пару минут. Ты близко знала покойного?
– Мы были студентами, изредка встречались на вечеринках, только и всего.
– Ты пришла на похороны…
– …потому что хотела увидеться с тобой, – опередила его вопрос Глория. – Ты куда-то пропал. Как идея с частным агентством? Продвигается?
– Пока нет. Я не уверен, что сыск – мое призвание.
– В таком случае что ты делаешь на кладбище?
Лавров смущенно отвел глаза. Она права. Что его привело сюда?
– Мне нравится процедура, – усмехнулся он. – Напоминает о бренности жизни и суете, в которой все мы погрязли.
– Да ладно…
– О каком убийстве ты говорила? Разве Генрих умер не своей смертью?
– Если бы он умер от остановки сердца, тебя бы здесь не было.
– У меня возникли сомнения, – согласился с ней Роман. – Ты их развеешь или…
– Или!
– Значит, жениху помогли покинуть этот мир, юдоль печали и рассадник греха?
– Не кощунствуй, – возмутилась Глория. – Ты на похоронах, как-никак.
– Ты что-нибудь слышала о Доре Дудинской?
– Только то, что покойный собирался жениться на ней.
– Эпатажная особа. Называет себя свободной художницей, вращается в богемных кругах, прожигает родительские денежки и тешит себя надежной на развитие таланта. Говорят, над ней тяготеет проклятие. Это реально?
– Что угодно реально.
– Проклятие настигает любого, кто рискнет предложить Доре руку и сердце?
– А что, были прецеденты?
– Целых два…
Глава 7
Дора очнулась и увидела у своей постели Катю Прозорину.
– Почему? – простонала она, и из уголков ее глаз выкатились слезинки. – За что?
– Не думай об этом.
Дружба Кати и Доры осталась в прошлом. Когда второй жених Доры вернулся из Египта в гробу, та впала в глубокую депрессию. Из этого состояния ее выводили в неврологической клинике. Подруги долго не виделись. Катя с мужем жила в загородном поместье, Дора зализывала душевную рану в Париже. Пробовала выставлять свои работы на Монмартре, прямо на улице. Несколько полотен удалось продать.
Дора возомнила себя непризнанным мастером кисти. Она отвергла уроки живописи, утверждая, что это губит ее самобытность. Ее картины представляли собой произвольный набор пятен, геометрических фигур и кривых линий. Критики игнорировали их, галереи брали неохотно, публика безмолвствовала.
Дора
