вот он на высоком берегу нашей Стуженки поставил острожек. А из него после и городок вырос. Сам Елчанинов здесь в бою погиб.
– Да как бы то ни было… Воевода – тот же помещик! Вы же должны отрясти прах его со своих ног, если желаете идти в новый мир.
– Ясное дело, желаем. Кто же не желает?
– Это ты, Судаков, глупость сейчас брякнул. Расслабился, бдительность утратил. Много кто не желает! А вот ты – хоть и не совсем еще коммунист, но по натуре своей большевик, ответь мне, куда ваша партийная организация смотрит? Отчего над всей округой это паучье семя, – проверяющий ткнул пальцем в кресты, – своими пыточными орудиями сияет?
– Ну так… Повелось…
– Я ж говорю – бдительность потеряли. Рано вы на такое высокое звание замахнулись! Какая уж тут Парижская коммуна? Разве может быть этакое позорище при Парижской коммуне?
– Исправимся, – вздохнул Судаков и тут же притормозил у тротуара единственной в городе мощеной улицы, чтобы поздороваться с молодой женщиной. – Доброго дня, Таисия Матвеевна! Как здоровьице?
– Благодарю вас, Петр Федорович, – женщина улыбнулась как-то особенно мягко, так что видавший виды гэпэушник нахмурился и мотнул головой – что за наваждение?
– Как Варька моя?
– Варвара – очень способная девушка и очень старательная. Сегодня у нее – «отлично».
– За «отлично» благодарствуйте! – начальник милиции приподнял шоферскую кожаную кепку и улыбнулся, поглаживая кавалерийские усы.
– Кто такая? – быстро спросил проверяющий, когда громыхавший по брусчатке старенький «форд» отъехал дальше.
– Учительница здешняя. Словесность преподает, рисование, музыку, географию, опять же…
– Из бывших? – конкретизировал вопрос зоркий чекист.
– Да как сказать…
– Как есть, так и говори.
– Ну, ежели толком, мало что известно. В восемнадцатом году ее с дочерью у вас на станции приняли – «испанка». Еле выжили. А как оклемались, в госпиталь сестрой милосердной устроилась. В войну в поезде санитарном служила.
– Да что с того, что служила! Вон императрица с дочерьми, сказывают, тоже в сестрах милосердных ходили.
– Эта, небось, не великая княжна.
– А ты почем знаешь кто она да откуда?
– В документах значится – солдатка.
– И где ж тот солдат?
– В германскую без вести пропал.
– Такие без вести пропавшие сейчас по заграницам тыщами скрываются!
– А сколько их в землю легло? – с укором поглядел милиционер. – Без могилы и доброго слова. Того поболе будет.
– Вот странный ты человек, я погляжу. Тебя советская власть поставила за порядком надзирать, а ты здесь демагогию разводишь! По повадке видать, что дамочка из бывших, а представитель боевого отряда советской власти ей чуть ли не
