повисла долгая пауза.
– Хм, – наконец проговорил Черчилль. – Звучит заманчиво, черт возьми… Но… вы же говорили, что все эти коллаборанты преданы немцам и воюют на стороне Германии?
– Я этого не сказал, – улыбнулся Мензис. – Я сказал лишь, что немцы, заигрывая с покоренным народом, позволили ему создать свое правительство и вооруженные силы. Но говорить о том, что эти силы преданы немцам и будут воевать на их стороне, было бы неверно. Белорусы – народ себе на уме, вечное положение между молотом и наковальней, между Западом и Востоком приучило их к скрытности, хитрости и гибкости. Думаю, что они с большим удовольствием повернули бы данное немцами оружие против самих же немцев, а также против Советов. И были бы очень рады провозглашению независимой Белоруссии.
– Тридцать тысяч штыков… Две дивизии, – задумчиво проговорил Черчилль. – Вы говорите, к маю эта, как ее там, Оборона будет иметь тридцать тысяч штыков?
– Да, сэр.
– А когда, согласно расчетам наших аналитиков, русские освободят Белоруссию от немцев?
– В самом худшем случае это случится в начале августа этого года, – уверенно ответил Мензис.
Черчилль снова задумчиво запыхтел сигарой.
– Заманчиво… заманчиво, – медленно и чуть слышно, словно сам себе, повторил он. – Заманчиво в тактическом плане, конечно. Но какие последствия для Британии это будет иметь в стратегическом плане?
Мензис молчал. Он знал, что Черчилль, по его обыкновению, сам ответит на заданный им вопрос.
– У нас уже были возможности повлиять на расстановку сил на Востоке, – неторопливо произнес Черчилль. – В частности, оказать давление на Сталина по поводу прибалтийских стран. Но мы не стали этого делать: год назад, в Тегеране, я не возражал против того, чтобы Латвия, Литва и Эстония остались в составе СССР. Расшатывать лагерь союзника в момент величайшей борьбы было бы подло… Сталин – наш союзник, – медленно и веско заключил премьер-министр. – А обманывать союзника непозволительно. Что вы скажете на это, мистер Си?
Так по традиции называли шефа британской разведки. На лице Мензиса появилась тень досады. Но Черчилль не смотрел на него.
– Однако, – выпустив клуб сигарного дыма, продолжил он, – разве позволительно истинному патриоту ставить интересы союзника выше собственных? Разве Британия простит нам хотя бы малейшие действия, направленные на ее ослабление и усиление наших потенциальных врагов? Разве целью существования Британской империи является процветание коммунистической России?.. А, Мензис?
Шеф МИ-6 радостно улыбнулся.
– Я позволю себе напомнить вам, сэр, слова, сказанные вами в октябре 1942-го, – почтительно произнес он. – «Мы должны остановить варваров как можно дальше на Востоке».
– И я не отказываюсь от своих слов сейчас, – согласно наклонил лобастую голову Черчилль. – Разве не с этой миссией вы, Стюарт, ездили во Францию, на встречу в главой абвера адмиралом Канарисом? Разве не этой высокой миссии должны посвятить
