бабку сейчас найду и прибью, – сказал Женя супруге, когда они вновь спрятались в очередном темном уголке. Этих уголков они знали здесь уже не менее полутора десятков. Но каждого хватало максимум на десять минут. Это они знали по горькому опыту.
– Только попробуй! – пригрозила Маша.
Женя сморщился, но спорить не стал. Сегодня у него было мирное настроение. Ругаться ни с кем не хотелось. Он посмотрел на жену, та потянулась к нему, и дело кончилось поцелуем.
– Я сегодня ночью так хотела, так хотела, – простонала Маша, когда получила для этого паузу, – просто вся извелась.
Это была старая песня. Женя знал ее наизусть. Что толку об этом говорить? Он тоже хотел. Всю ночь проспал с подушкой между ног.
– Кто тебя просит торчать здесь в больнице по три месяца? – огрызнулся Женя.
– Ты опять? Ну, давай, я уйду отсюда! Ты же этого хочешь? Маша сразу стала похожа на сердитого ежика.
Женя не ответил. Это был их привычный диалог. Женя никогда не мог удержаться, чтобы не упрекнуть Машу, та всегда отвечала с истерикой в голосе. И Женя отступал. Тогда в первый раз он несколько раз довел Машу до слез, и та выбегала из больницы в одном халате, и ему приходилось просто ее ловить и вести обратно, хотя в душе ему смертельно хотелось увести ее домой. Но он ломал себя. Все ради любимой. Он так любил Машу, что даже мог ради нее ломать себя. Этого он ни для кого не мог делать. А для нее мог. Что сделала с ним эта женщина! Он сходил от нее с ума.
А ей нужен был только ребенок.
Это он так думал.
– Как ты себя чувствуешь?
– Очень холодно в палате. Я мерзну. Во все окна дует. – Маша была страшная мерзлячка. Женя иногда даже думал, что она притворяется. Он никак не мог поверить, что можно так мерзнуть. А Маша мерзла, даже когда они были вместе в постели, под ватным одеялом, она кричала, что ей холодно и прижималась к мужу всем своим горячим как уголек телом. – Я наверно простудилась. Сегодня все утро кашляла. Купи мне пиктусина.
– У меня ни копейки денег нет.
– Возьми у мамы.
– Сколько можно у нее брать?
– Конечно, – Маша тут же надулась. – Пусть я лучше заболею. Да? Ты ведь этого хочешь. Только и ждешь этого. Чтобы я заболела так, что без антибиотиков не смогла выздороветь. Ты ведь знаешь, что нельзя при беременности пить антибиотики.
– Ладно, не злись, маленькая злючка, – попробовал успокоить ее Женя. – Я что-нибудь придумаю.
– Купишь пиктусин?
– Куплю, – вынужден был отступить под ее напором Женя.
Они еще стояли два часа. Два раза их шугали, и они меняли место. Болтали обо всем и не могли наговориться. А когда не было что сказать, просто стояли и молчали. Им и этого было довольно, чтобы чувствовать себя не такими несчастными.
Но вот наступила минута, когда Женя должен был уходить.
– Я
