историки России княжествам Галицкому или Новгородскому. С другой стороны, находилось немало таких ученых, которые смотрели на «Литву» и соединенные с ней области, как на «польские провинции», и полагали, что русской истории о делах «литовских» надо рассуждать не более, чем о делах «крымских или ливонских». При этом, как замечает Устрялов, ни та ни другая сторона «не подтвердила своего мнения практическими исследованиями» и вопрос с ВКЛ остался темой для будущих исследователей[475]. Для решения этой проблемы историк, по мнению ученого, должен был дать ответы на следующие вопросы: 1) как возникло ВКЛ в виде самостоятельного государства, как утратило свою самостоятельность и подпало чуждому влиянию; 2) как смотрело на него Московское государство во времена его «величия и падения»; 3) как понимали его современные писатели до конца XVII в.; 4) что думали о нем позднейшие историки России. Сам Устрялов дал ответы на эти вопросы в выводах соответствующих глав «Русской истории».
За девяностолетний период, прошедший от времени первого раздела Речи Посполитой до Крестьянской реформы 1861 г. и восстания 1863 г., правительственная Россия успела неплохо узнать Беларусь. Активный сбор информации, который велся в эти годы, создал представительный «банк данных», пригодный для принятия эффективных политических решений по «белорусскому вопросу». Были заложены основы той историографической традиции официального, правительственного направления, которая в 60-е годы XIX в. получит название «западнорусизма». Предпринимались и первые попытки контрпропагандистской «игры» в сфере переориентации исторического и политического сознания населения Беларуси «от Польши к России». Большого эффекта к началу 60-х годов XIX в. она еще не дала хотя бы потому, что сама официально-охранительная историография ВКЛ имела в значительной мере характер историографии полузакрытой, так называемой историографии для служебного пользования. Но приобретенный опыт и накопленная огромная информация пригодились как нельзя кстати в условиях нового политического контекста, вызванного событиями 1863–1864 гг.
И. Ярошевич один из историков этого периода, которого можно отнести к группе «литвинов-патриотов». Он явился создателем новаторского для своего времени труда, где впервые в исторической науке Беларуси и Литвы была предпринята смелая попытка создания синтезного образа ВКЛ и его культуры. Уникальный труд «Образ Литвы с точки зрения цивилизации с древнейших времен и до конца XVIII столетия»[476] был делом всей жизни ученого. Эта работа примечательна не столько широтой и разнообразием источниковой базы, сколько глубиной исторического мышления, свежестью методологического подхода европейски образованного и мыслящего историка-культуролога. Являясь ценным обобщением и, в известной мере, продолжением «Истории» Т. Нарбута, «Образ Литвы» И. Ярошевича благодаря богатейшим сведениям по истории экономики, быта, нравов, религии, политико-правового устройства просвещения
