который пересылался в эту страну дипломатической почтой на адрес советского посольства. Именно в промежуточной стране происходило «полное перевоплощение» агента. Орлов описывал этот процесс таким образом: «Он стряхивает с себя старую личину, заметает все возможные следы, берет фальшивый паспорт и становится новым человеком». Оттуда он «пускался в плавание», направляясь в страну своего назначения20.
Перевоплощение Орлова в Уильяма Голдина, гражданина США, произошло в Праге. Затем он выехал в Женеву через Берлин, где встретился с одним немцем, пользовавшимся псевдонимом «Шталь», который был агентом местной резидентуры НКВД. Орлов обнаружил, что «Шталь» жаждет уехать из Германии. Будучи евреем, он считал, что теперь, когда к власти пришли нацисты, ему будет все труднее: он находился в определенной опасности, возникшей из-за той роли, которую сыграл в успешной операции, когда удалось раздобыть секрет процесса изготовления промышленных алмазов. Роль «Шталя», как одного из промежуточных звеньев в этом деле, повлекла за собой полицейское расследование. Он заверил Орлова, что не намерен покориться нацистскому правосудию. «Шталь» сказал, что в ближайшее время уедет в Париж, и предложил свои услуги, заверив, что получил ценную разведывательную информацию. Орлов сообщил в Центр, что «Шталь» «через своего старого знакомого Рыбникова, владельца книжного магазина в Париже на улице Ланжер, 3, нащупал одного офицера якобы северовосточного отдела французского генштаба»21.
Орлов явно не доверял ни «Шталю», ни его информации, однако он не мог позволить себе отвергнуть его предложение «дать наводку». С одной стороны, Орлова, как офицера разведки, получившего определенное задание, несомненно, искушала возможность вступить в контакт с источником, который, возможно, привел бы его к цели; тогда как, с другой стороны, у него были веские основания не доверять «Шталю». Вдобавок к тому, что он потребовал крупное вознаграждение, агент имел дурную репутацию у своего курирующего офицера в Берлине. Об этом Орлов упомянул в сообщении Центру:
«Что касается использования «Шталя» вообще, то я должен под влиянием некоторых обстоятельств отметить, что, если бы я располагал хотя бы одним вербовщиком (или настоящим местным человеком), я бы от него отказался. Обстоятельства заключаются в необычайной озлобленности (открыто выразившейся при нашей последней встрече) против товарищей, которые им руководили»22.
Взвесив все «за» и «против» относительно использования «Шталя», Орлов преодолел свои сомнения, решив, что важность задания перевешивает его личные колебания и оправдывает использование агента. Поэтому он назначил на 10 июля встречу с ним в Париже, оставив время для организации оперативной базы в Женеве, как это предусматривалось. Именно об этом решении ему пришлось пожалеть, когда несколько месяцев спустя стал понятен подлинный характер игры, которую вел «Шталь».
По прибытии в Париж Орлов
