хлынули дожди. Настоящие ливни. Совсем как в мифе о Ное. Болотные арабы забились в свои камышовые дома, ожидая, что вот-вот их островки оторвутся от грунта и поплывут. Суглинок в Садах Эдема превратился в липкую грязь. С помощью двух-трех человек я старался накрыть ладью камышом, чтобы защитить ее от воды. С ужасом смотрел я, как набухающие бунты начинают распирать стойки наших замечательных стапелей. Вес корпуса возрос, наверно, не на одну тонну, и стапели грозили развалиться. Мы срочно принялись вколачивать клинья в грунт, укрепляя покосившиеся стойки, а Мухаммед сбегал в Эль-Курну и принес зеленую пластиковую пленку, которой мы накрыли все суденышко. Если не считать этот малопривлекательный материал, наша ладья с двускатной крышей, по которой барабанил дождь, окруженная множеством расплывающихся луж, стала совсем похожа на Ноев ковчег. Мы волновались: как-то выдержат деревянные стапели растущую нагрузку? Выдержали! Тучи ушли, солнце снова озарило Сады Эдема, мы убрали безобразную пленку, и вот уже наш Ноев ковчег опять такой же сухой, как если бы его прибило к горам Араратским.
Пришла пора решать, промазывать или нет золотистую ладью черным асфальтом. Подняв со дна реки две испытуемые связки, мы с ужасом увидели, что они явно отсырели, прежней плавучести нет и в помине. На берегу распилили их примерно посередине и убедились, что они промокли насквозь. Асфальт потрескался. Стало быть, от него никакого проку, только лишний вес добавил.
Я глядел на Гатаэ и его ребят, которые безмолвно созерцали мокрые связки. Их замешательство было равно моему разочарованию. По мнению Гатаэ, единственное объяснение такого исхода заключалось в том, что мы утопили связки на дно, вместо того чтобы оставить их плавать на поверхности. Однако на мои слова о том, что под действием многотонного груза и высокой волны у нашего судна тоже будет заметная осадка, ему не нашлось, что возразить. Он понуро удалился вместе со своей приунывшей бригадой, и я остался наедине с анатомированными связками. Стебли берди в бутылках с питьевой водой в моей комнате вели себя иначе, не говоря уже о тех, что стояли в соленой воде. Может быть, загрязнение Тигра повинно в том, что камыш в реке загнил? Ведь был у меня в Каире такой же точно случай, когда институт папируса испытывал стебли в застойной воде в ванне!
Мы убрали с глаз долой промокшие связки, чтобы не нагоняли тоску, и сосредоточились на подготовке к спуску на воду, пока за одиночными ливнями не последовали затяжные дожди. С того дня, когда я выбирал место для строительства, уровень реки заметно понизился. Тигр питается в основном за счет осадков в Турции, к тому же в Ираке часть его воды идет на орошение, так что летом и осенью, когда на Армянском нагорье не выпадает снег, река заметно усыхает. Но это нас не очень беспокоило. Главным препятствием была прочная, высокая бетонная стена, которую по приказу местных властей успели воздвигнуть на всем отрезке от гостиничной террасы до Адамова древа и дальше за тот короткий срок, что я был в Европе по делам
