небоскребов может объявиться юноша-альтист гигантского роста, сыграла роль в этом отчаянном решении…
К тому времени моя сестра уже преподавала в университете, давая ученикам немного поиграть на альте, присмотреться, может быть, приноровиться как-то к его великолепному размеру… Нет, никому не пришелся он впору, – видать, был навеки заговорен тем последним завороженным полетом своего единственного хозяина, гиганта альтиста, под чей рост был сделан когда-то мастером Шубом.
Однако мы не унываем. Снова наступает осень, время перелетных стай… Я стою в зале ожидания нашего небольшого, самого уютного воздушного порта из всех знакомых мне портов. О прибытии рейса «Бостон – Тель-Авив» уже объявили, значит, скоро должен выйти с толпой пассажиров мой любимый племянник Боря.
Я высматриваю его крепкую приземистую фигуру. Наконец он появляется. За его плечом – футляр с альтом. И я вздыхаю с облегчением.
Я судорожно плещу в воздухе обеими ладонями, высоко поднятыми над головой, – дирижирую его прибытием; Боря видит меня, улыбается, направляется ко мне сквозь толпу… Птица за его плечом замедляет полет и медленно складывает крылья.
Наш альт перелетный вернулся в родное гнездо.
Навсегда?
Или только перезимовать в теплых краях?
Джаз-банд на Карловом мосту
На Пражских улицах лукавое еврейство меня видало в адских детских снах, где жизнь исполнена томительной надежды лыжня небес блестит передо мной. Верни меня и преданно и нежно держать дитя над мертвою толпой.
Прага одухотворена более, чем любая другая столица Европы, возможно, потому, что населена не только людьми.
…Загадочную вольную жизнь ангелов, святых и покровителей церквей и соборов – всех тех, кто венчает пражские крыши, карнизы, порталы, аттики и фасады зданий, – обнаруживаешь не сразу. Эта приветливая компания апостолов и мучеников, дам и галантных кавалеров мушкетерского вида, таинственных фигур в сутанах и королевских мантиях открывается неожиданно, едва ты поднимаешь голову к небу на первые капли дождя, чтобы определить – не пора ли доставать зонтик. И тогда над тобою распахивается неведомая и обаятельная жизнь обитателей высот. Они парят где-то там, над головами проходящих внизу туристов, – святые Войцехи и Сигизмунды, короли Карлы, Рудольфы, Вацлавы… Их далекие каменные улыбки, раскинутые крыла, зажатые в кулаках жезлы и шпаги пригласительно и зазывно летят в пространствах разновысоких крыш.
Если бы все они ожили в одночасье, задвигались, заговорили, – о, какая шумная, бурливая жизнь, какие страсти, хохот и стоны, речитатив и торжественный хорал разнеслись бы над крышами!
Вышним голосам этой горней жизни вторили бы улюлюканье, кряхтение, свист и песни причудливой жизни пражских марионеток – всей этой болотной нечисти, развешанной под потолками и на дверях бесчисленных лавок. На Карловом мосту вы пройдете за раз мимо пяти
