есть два брата и две сестры…»
На следующий день, перед уходом, поляк назвал свою фамилию, которую Сашнева записала в книге Ягодовского «Практические занятия по естествознанию». Книгу эту она представила комиссии – в ней на последней странице и вправду имелась запись: «Лоек Юзеф и Софья. Город Замостье, улица Огородная, дом № 25». В опубликованных немцами списках расстрелянных весной 1940 года поляков под № 3796 значится Лоек Юзеф, лейтенант…
Среди вещественных доказательств НКГБ представил блокнот смоленского бургомистра Меньшагина, который после освобождения был обнаружен в делах городской управы. Содержал он 17 страниц и был заполнен различными служебными заметками, датированными от первых дней августа до ноября 1941 года. Среди этих заметок, по-видимому, сделанных на каком-то совещании у немецкого начальства, вслед за указаниями относительно евреев, большевиков, лиц немецкого происхождения и пр. вдруг проскальзывает: «Всех бежавших поляков военнопленных задерживать и доставлять в комендатуру». Эта фраза найдена на странице 10 и датирована 15 августа 1941 года.
Специальная комиссия в своих документах говорила о многочисленных облавах на поляков, которые проводились по деревням.
«Свидетель Картошкин И.М., плотник, показал:
“Военнопленных поляков осенью 1941 года немцы искали не только в лесах, но и привлекалась полиция для ночных обысков в деревнях”.
Бывший староста деревни Новые Батеки Захаров М.Д. показал, что осенью 1941 года немцы усиленно “прочесывали” деревни и леса в поисках польских военнопленных.
Свидетель Даниленков Н.В., крестьянин колхоза “Красная Заря”, показал:
“У нас производились специальные облавы по розыску бежавших из-под стражи военнопленных поляков. Такие обыски два или три раза были в моем доме. После одного обыска я спросил старосту Сергеева Константина – кого ищут в нашей деревне. Сергеев сказал, что прибыл приказ из немецкой комендатуры, по которому во всех без исключения домах должен быть произведен обыск, так как в нашей деревне скрываются военнопленные поляки, бежавшие из лагеря. Через некоторое время обыски прекратились”.
Свидетель Фатьков Т.Е., колхозник, показал:
“Облавы по розыску пленных поляков производились несколько раз. Это было в августе—сентябре 1941 года. После сентября 1941 года такие облавы прекратились, и больше никто польских военнопленных не видел”».
В блокноте смоленского бургомистра, чуть ниже первой записи о поляках, имелась и вторая: «Ходят ли среди населения слухи о расстреле польских военнопленных в Коз. Гор. (Умнову)». (Умнов был начальником русской полиции Смоленска.)
Здесь, правда, не указано время и место расстрела. Но если поляков убили чекисты в марте 1940 года, то на кого тогда устраивали облавы немцы по смоленским деревням? Для борьбы с призраками, кажется, принято обращаться не к полиции, а совсем в другие структуры?
Расстрел
Чекисты
