уже совершенно хладнокровно кивнул Бахметьев. – Странностей в этом деле хоть отбавляй. Само оно – одна сплошная странность. Но все странности, вместе взятые, еще не доказывают со всей убедительностью, что господин Аболин приперся к нам из восемнадцатого столетия… Не правда ли? Ну вот, вы молчите… – он сделал паузу. – А теперь, быть может, вы проводите господина Савельева на наблюдательный пункт? Это ведь была ваша идея…
– Да, разумеется! – Рокотов не встал – вскочил.
Глава II
Ученые материи и проза жизни
Едва они оказались в длинном, по-казенному безликом коридоре, Рокотов живо воскликнул:
– Ну, как? Вы же сами теперь видите…
«Бедняга, – подумал Савельев, – он по уши в этом…» И сказал мягко, не глядя на спутника:
– Роман Степанович, давайте не будем спешить, договорились? Все это чертовски странно, но если бы каждая странность имела отношение к нашему делу… то жизнь, наверное, была бы невыносимой. Я плохо себе представляю путешествия по времени, совершаемые без применения аппаратуры, подобной нашей. Каковое применение было бы моментально отмечено нашими наблюдателями…
– А если возможен другой путь? – тем же азартным тоном спросил Рокотов.
– Роман Степанович… – сказал Савельев, начиная чувствовать некоторое раздражение. – Это ведь мы, простите великодушно, занимаемся временем, а не вы. Я никоим образом не специалист в науках, но стараюсь кое-что штудировать, осваивать некоторые азы… Других путей нет, заверяют ученые.
– Все?
– Ну, насколько я знаю… Научное командование, выражаясь военными терминами, именно так считает.
– А если есть другие ученые? – прямо-таки звенящим от возбуждения голосом спросил Рокотов. – С другими точками зрения на предмет?
– Это интересно, – искренне сказал Савельев. – В наших бюллетенях о таком не было ни строчки… Из ваших, надо полагать? В таком случае, почему бы нам к нему не зайти прямо сейчас?
– Нельзя… Он… Он, собственно, уволен со службы…
Савельев пожал плечами:
– Говоря откровенно, это не прибавляет доверия…
– Значит, вы уже заранее вынесли вердикт…
Столь же мягко Савельев произнес:
– Господин поручик, внесем ясность. Я не могу выносить никаких вердиктов. Не уполномочен на то. Я вас прошу не усматривать во мне кого-то наподобие ревизора или комиссии из одного-единственного человека. У меня нет права ничего решать. Просто-напросто мое начальство по просьбе вашего направило меня сюда в качестве некоего консультанта – учитывая мое место службы. Вот и все. В просторечии выражаясь, мне нужно посмотреть, что у вас происходит, и не более того…
– Но вы ведь будете составлять отчет?
– Я представления не имею, потребуют ли его у меня, – признался Савельев. –
