господства, но на базе крепостного права. Привилеи сохраняли местное своеобразие, а широкое самоуправление охраняло шляхетские права и от короля, и от мужиков: в Польше и Литве не было ни опричнины, ни крестьянских войн. Однородный юридический статус господствующего класса придал Речи Посполитой определенную прочность, чему способствовали общность веры, языка и этнического самосознания подавляющей части шляхты. Гордая сознанием своих прав шляхта только себя считала “политическим народом”, из которого исключала другие сословия. Так установилось понятие шляхетской нации: к ней причислялась литовская, белорусская и украинская шляхта, но исключались польские и прочие крестьяне и мещане.
Эта нация свысока смотрела на московских “государских холопов”. Однако “златая вольность” уже в XVII в. постепенно оборачивалась параличом государственной власти. Но это уже была другая история…
Бардах Ю., ЛеснодорскиЙ Б., Петрчак М. История государства и права Польши. М., 1980.
Думин С. В. Другая Русь (Великое княжество Литовское и Русское) // История отечества: Люди, идеи, решения. М., 1991.
Любавский М. К. Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно. М., 1915.
Субтельный О. Украина: история. Киев, 1994.
Самоубийство средневековой демократии
1418
В 1418 году в Новгороде разразилось очередное восстание: “От грозы тоя страшный и от возмущенна того великого вострясеся весь град”. Некий Степанко схватил на улице боярина Данила Божина с криком: “Пособите ми тако на злодея сего!” Собравшиеся новгородцы стали с увлечением бить боярина: “…казниша его ранами близ смерти… сринуща… с мосту”. Еле спасшийся Божии (его вытащил какой-то “рыбник”) через несколько дней сам захватил Степанко и стал его пытать. Разборка боярина с одним из “меньших” людей вновь всколыхнула город. Толпа со знаменем, “стягом”, двинулась на Козьмодемьянскую улицу, разграбила дом Божина и “иных дворов много”. Степанко тут же освободили; но восставшие напали на усадьбы знати “много разграбиша домов бояръских” и Никольский монастырь с криками: “Зде житнице боярскыи”. Только вооруженные жители “аристократической” Прусской улицы отбились от нападавших.
По городу загремел набат, “вста страна на страну ратным подобием”. С обеих сторон были убитые. Архиепископ с духовенством двинулись крестным ходом на Волховский мост и посреди моста благословляли обе стороны. Срочно прибыл посадник Федор Тимофеевич “с иными посадникы и с тысяцкими”; после совещания делегация от духовенства была послана убедить восставших: “да идут в домы своя”. Те потребовали от бояр провести следствие. По-видимому, среди самих восставших к этому времени произошел раскол, и волнения прекратились.
Удивить новгородцев волнениями было трудно. Но “восстание Степанки” стало
