договор, который не собирались долго соблюдать. Для Москвы он стал некоторой передышкой в борьбе за подчинение Новгорода; историкам известны грамоты, выданные от имени веча уже после Яжелбиц.
Судьба Новгорода была решена Иваном III (1462–1505). Новгородцы уже лишились пространства для маневра: обращаться за реальной помощью можно было только к сопернику Москвы – королю Польскому и великому князю литовскому Казимиру. В 1463 году к нему отправилось новгородское посольство с жалобой о “возмущении еже на Великий на Новгород Ивана Васильевича”. Русская земля стояла на пороге новой войны; но она не началась – очевидно, верх в Новгороде взяли сторонники “худого мира”. В 1470 году на новгородском столе оказался Михаил Олелькович – потомок Ольгерда Литовского. Его княжение было недолгим, но именно в это время “литовская партия” среди новгородских бояр решительно выступила против Москвы.
Дети покойного посадника Исака Борецкого и его вдова Марфа призвали новгородцев: “Не хотим за великого князя Московского, ни зватися отчиною его. Волныи есмы люди, Великы Новъгород. А московский князь велики много обиды и неправду над нами чинит. Но хотим за короля Польского и великого князя Литовского Казимера”. Вскоре был заключен договор: “честный король” обязался “всести на конь за Велики Новгород”, то есть лично возглавить польско-литовскую рать. Переход под власть короля означал разрыв не только с Москвой, но и с вековой “стариной” признания прав великих владимирских князей.
Князья из Литвы приходили в Новгород не раз: в 1414 г. здесь княжил Иван Владимирович, дядя Михаила Олельковича, в 1435, 1445 и 1459 гг. – другой его родич, Юрий Семенович, сын Семена-Лугвеня, защитника Новгорода от Ливонского ордена. Михаил Олелькович был вассалом и родичем Казимира, но еще и двоюродным братом самого Ивана III. Однако теперь приглашение князя “из королевы руки” стало для Москвы удобным предлогом для обвинения новгородцев заодно и в измене, и в склонности к “латинству”.
И хотя Михаил уехал из Новгорода весной 1471 г., расплата не замедлила. В мае московские и псковские войска, действуя по согласованному плану, вышли в поход “пленующе и жгуще, и люди в полон поведуще”. Последовали подряд четыре поражения новгородских войск; самое сокрушительное – на реке Шелони, где конница москвичей уложила на поле боя 12 тыс. новгородцев. Военный разгром в 1456 и 1471 гг. был неслучайным. На закате Средневековья Новгород не смог создать не только флота, но и современной профессиональной армии – боярской олигархии она была не нужна и даже опасна. Но в борьбе с поместной московской конницей громоздкое городское ополчение оказалось бессильным.
Новгородские послы даже не успели доехать до Казимира, когда все было кончено. Посадник Дмитрий Борецкий, а с ним еще несколько знатных “изменников” были казнены, другой посадник Василий Казимир и 50 “лутчих” новгородцев отправлены в московские тюрьмы. Зато “мелких людей” великий князь Иван
