самом деле.
У Абсолютной основы всего сущего есть личный аспект. Деятельность Брахмана – это ишвара, а ишвара проявляется в индуистской Троице и еще более опосредованно – в любом другом божестве и ангеле индуистского пантеона. Аналогично с этим для христианских мистиков непостижимый, лишенный признаков Бог являет себя в Троице личностей, в которых можно установить такие человеческие признаки, как великодушие, мудрость, милость и любовь, но в совершенно высшей степени.
Наконец, существует инкарнация Бога в человеческом существе, которое обладает теми же признаками, что и Бог-личность, но проявляет их в пределах границ, естественным образом наложенных пребыванием в материальном теле, в какой-то момент рожденном в мире. Для христиан существовала и по факту может существовать лишь одна такая божественная инкарнация, для индуистов их могло быть – и было – множество. В христианских странах, так же как и на Востоке, мыслители, исповедующие различные верования, считают эти инкарнации опытом, проживаемым снова и снова, – и даже напрямую воспринимают их в этом качестве. Христос всегда будет порождаться в душе Богом-отцом, а игры Кришны – это псевдоисторический символ той вечной истины психологии и метафизики, что относительно Бога индивидуальная душа всегда представляет собой женское, пассивное начало.
Махаяна-буддизм представляет те же метафизические доктрины через концепцию «Трех Тел» Будды – абсолютное Дхармакайя, или сущностное тело, или Сознание, или Ясный свет основы, Самбхогакайя, подобное Ишваре или антропоморфному Богу в иудаизме, христианстве и исламе, и, наконец, Нирманакайя, Явленное тело, в котором Логос воплощается в земном мире как живой Будда, историческая фигура.
В суфизме Аль-Хакк, Истина, судя по всему, считается пропастью божественности, лежащей в основе антропоморфного Аллаха, а Пророк происходит из истории и считается воплощением Логоса.
Некоторое представление о неисчерпаемом изобилии божественной природы можно получить, дословно проанализировав взывание, с которого начинается «Отче наш»: «Отче наш, Иже еси на небесех». Мы считаем Бога своим – чем-то столь же близким, как наше сознание и наша жизнь. Но, будучи имманентно нашим, Бог также трансцендентно воспринимается как человеческая фигура Отца, который любит тварей своих и который ждет любви и преданности взамен. «Отче наш, Иже еси» – рассмотрев этот глагол сам по себе, мы поймем, что имманентно-трансцендентный Бог есть в то же время имманентно-трансцендентное Единство, суть и основа всего сущего. И наконец, то, что Бог находится «на небесех», свидетельствует о том, что божественная природа отличается от природы существ, которым имманентен Бог, и несопоставима с ними. Вот почему мы можем обрести постижение Бога в единении лишь тогда, когда в какой-то мере станем подобны Богу, когда позволим прийти Царствию Божьему, обратив в него наше царствие тварей земных.
Богу можно поклоняться и постигать его в любом
