style="font-size:15px;"> – Мертвой, – подавленно кивнул Карцев.
– Развел он вас, как лоха развел.
– Как лоха...
– Я же говорил, что у него три судимости. Он три раза в зоне был. А вы в карты с ним играть сели. Глупо.
– Что же мне теперь делать?
– Игра в карты в нашем учреждении запрещена. Но это не значит, что вы не должны отдавать долг, – сожалеюще развел руками Андрей. – То есть я должен уговаривать вас не отдавать деньги, но, увы, я не имею на это морального права. Карточный долг для уголовников – это свято. Не отдал долг – ты не человек...
– Да, мне говорили, – обреченно кивнул Карцев.
Он был из породы крепких на вид мужиков, способных противостоять слабым, но ломающихся под натиском сильных.
– Я, конечно, могу перевести Михалева в другую камеру, но это вас не спасет.
– Я понимаю.
– Можно запереть вас в одиночную камеру под особый надзор. Поверьте, уголовники на рожон лезть не станут. Но вы можете заболеть, вас переведут в санчасть, там все и может случиться... Если не получится здесь, то вас достанут на этапе или в зоне...
– Вы же говорили, что я здесь останусь.
– Если говорил, значит, останетесь. Но ведь рано или поздно вы окажетесь на воле. А у воров и на воле власть. И девятьсот тысяч – очень большие деньги для того, чтобы оставить вас в покое... К тому же у вас на воле осталась жена, они могут начать с нее...
– Этого я и боюсь.
– Да, бояться надо. Но не стоит отчаиваться.
– Я не отчаиваюсь, – тяжко вздохнул Карцев. – Просто обидно...
– Обидно не обидно, но долг нужно отдавать. Если, конечно, хотите спокойно жить.
– Или вообще жить... Но девятьсот тысяч! Вы хоть представляете себе, какие это деньги?
– Представляю. Мне лет десять нужно работать.
– Мне – меньше, но все равно накладно...
– Боюсь, что с деньгами вам помочь не могу. Изолировать от уголовной среды – пожалуйста, а в остальном – увы... Кстати, насколько я знаю, ваша жена работает в банке.
– Уже нет, – сокрушенно мотнул головой Карцев. – Хотел, чтобы она уволилась. Когда хорошо все было, хотел. Так она заявление написать не успела. Но на работе не осталась. Попросили по собственному желанию. Из-за меня. Меня же обвиняют в убийстве сотрудницы ее отдела. Я как бы скомпрометировал ее. Вот ее и попросили... Ничего, я дачу продам. Жена в курсе, вроде бы и покупателей уже нашла, и связи у нас в регистратуре... Лишь бы только не подвела...
– А срок – неделя?
– Уже меньше. Четыре дня осталось.
– Ничего, если к сроку не успеете, я Михалева на разговор вызову. Продлит он вам срок...
– Хоть на этом спасибо.
– Да, Георгий Степанович, попали вы в ситуацию...
– И в тюрьму попал, и в ситуацию вляпался... Деньги-то я отдам, а от убийства как откреститься?
– Боюсь, что этот вопрос не ко мне.
Конвоир увел Карцева,
