дурная слава потаскухи, а за ним – рогоносца.
Жаль, не догадался он вчера сфотографировать Лизу в откровенных позах, а то было бы чем нанести контрудар. Сам бы разместил ее фотосессию в Интернете. Лиза хоть и не замужем, но стремится к этому, а значит, ей такое «счастье» радости бы не принесло...
Ничего, у него еще есть возможность отыграться. Он у нее паспорт свой как бы случайно оставил. Чем не повод зайти к ней сегодня вечером. Фотокамера есть. И ей отомстит, и жене заодно...
В дверь постучали. Карцев открыл было рот, чтобы крикнуть привычное для таких случаев «да», но посетитель не стал дожидаться разрешения. В кабинет уверенно вошли двое мужчин – один в неряшливой куртке-аляске, другой в дешевой синтетической дубленке, и оба при этом надутые как индюки.
– Я не понял! – набычился Карцев.
Но красные корочки с золотым тиснением мигом сбили с него спесь.
– Майор милиции Седов, – представился один, крепкий, коренастый, с мрачной физиономией бывалого зэка.
– Ну и зачем?
– А то вы не знаете, – надменно усмехнулся второй, худой, с большими глазами и кроличьим прикусом зубов.
Он тоже показал удостоверение, назвался, но Карцев расслышал только его звание. Фамилии не разобрал. Капитан какой-то...
– Мой вам совет, сразу во всем признаться. Глядишь, еще успеем явку с повинной оформить.
– Какая явка?! – возмутился Карцев. – Вы вообще к кому пришли?
– К вам, Георгий Степанович, к вам. Поговорить с вами хотим. О ваших отношениях с гражданкой Пахомьевой Елизаветой Михайловной. Или вы не знаете такую?
– Знаю, – чувствуя, как немеют поджилки, кивнул Георгий.
– Ну и что вы скажете про нее? – в упор, немигающе смотрел на него Седов.
– Это было по взаимному согласию! – поторопился оправдаться Карцев.
Он знал несколько случаев, когда женщина обвиняла мужчину в изнасиловании, которого не было... К тому же он знал одного человека, который жестоко пострадал из-за навета... Неужели теперь его самого подставили?..
– Но ведь было.
– Было. Но по взаимному согласию.
– То есть избили вы Пахомьеву по ее согласию.
– Я ее не избивал...
Карцев почти физически ощущал, как его затягивает в себя трясина непонятных ему обстоятельств. Он не знал, что избил Лизу, но понял, что эта стерва сняла побои и заявила на него в милицию. И у него вчера, как назло, не было при себе презервативов. Ведь экспертиза не только побои освидетельствует...
– Тогда почему на теле у нее синяки?
– Кожа у нее нежная... А мы так бурно... Я не знаю, откуда у нее синяки... Она что, заявление на меня написала?
– А вы что, ее насиловали?
– Нет.
– Тогда почему вы думаете, что она должна написать заявление?
– Зачем тогда она побои снимала?
– Не снимала она побои... Вы что, действительно, не понимаете, что происходит?
–
