– просто ясное утро и мальчишка на крыше. Должно получиться симпатично.
Брока стряхнул задумчивость.
– Понятно: легкий налет опасности.
– Не совсем. С крыши он не сорвется, кадр надо плавно перевести в следующую сцену.
– Окно, – предложила Джейн Мелони. – Пусть он залезет через окно в спальню сестры.
– Хороший ход, – одобрил Стар. – Как раз для эпизода с дневником.
Брока окончательно проснулся.
– Снимать надо снизу, пусть он идет вперед, от камеры. Общий план – камера со спины, неподвижная. Потом вставить крупный план и вернуться к общему, мальчик уходит дальше. Не выхватывать его отдельно, пусть будет на фоне крыши и неба. – Брока уже увлекся идеей: в кои веки ему сулили режиссерский кадр, сущую редкость в теперешних фильмах. Можно снимать с крана – так выйдет дешевле, чем строить бутафорскую крышу на земле и приставлять небо комбинированной съемкой. Вот уж чего у Стара не отнять: пределом он признавал только небо – природное небо в буквальном смысле; Брока достаточно навидался евреев, чтобы верить в легенды об их прижимистости.
– В третьей сцене пусть ударит священника, – распорядился Стар.
– Зачем? – изумился Уайли. – Чтобы католики вцепились нам в глотку?
– Я советовался с цензорами. Джо Брин сказал, что священников били – и ничего.
Стар продолжал говорить; спокойный голос смолк лишь после того, как мисс Дулан взглянула на часы.
– Ну что, не слишком много работы? К понедельнику управитесь? – обратился Стар к Уайли.
Сценарист посмотрел на Джейн – она только метнула ответный взгляд, даже не кивнув. Выходные шли насмарку, но Уайли был уже не тот, что час назад. Когда тебе платят полторы тысячи в неделю, не очень-то станешь увиливать от экстренной работы – особенно если твой фильм под угрозой. Прежде, на вольных хлебах, Уайли Уайта часто подводила небрежность, однако здесь, на студии, обо всех заботился Стар, и эффект его присутствия ощущался далеко за пределами кабинета. Уайли преисполнился творческого пыла; изображенная Старом смесь здравого смысла, тщательно отмеренной сентиментальности, зрелищной новизны и полунаивных представлений об общественном благе вдохновляла его на дальнейшие подвиги и звала немедля вдвинуть свой камень в общее строение – даже если усилиям суждено сгинуть втуне и результат окажется уныл и банален, как древняя пирамида.
Джейн Мелони видела в окно, как персонал ручейком потянулся к студийному кафе. Сама-то она пообедает в кабинете; пока принесут еду, можно закончить один-другой ряд вязания. А в четверть второго заглянет продавец французских духов – их сейчас возят контрабандой из Мексики, как спиртное при «сухом законе», никто не видит в этом греха.
Брока не сводил глаз с Рейнмунда, подлизывающегося к начальству, и отчетливо понимал, что продюсер идет в гору. Сейчас он получает свои семьсот пятьдесят в неделю за частичную власть над режиссерами,
