что система нарушает их чувство единства.
– А чем создается единство?
Стар помолчал, не меняя серьезного выражения лица, лишь чуть блеснули глаза.
– Единство – это я, – ответил он. – Приезжайте еще.
Он встретился с Тарлтонами. Говоря о том, что доволен их работой, Стар обращался к миссис Тарлтон, словно за машинописными буквами сумел различить ее почерк. Доброжелательным тоном он сообщил, что снимает их с фильма и переводит на другой – где больше свободы и меньше спешки. Как он частично и предвидел, сценаристы запросились остаться на том же проекте: здесь был шанс скорее попасть в титры, пусть и вместе с другими. Стар отозвался о системе как о прискорбно грубой, нацеленной на выгоду; он не упомянул лишь о том, что сам ее и изобрел.
После отбытия сценаристов на пороге возникла торжествующая мисс Дулан.
– Мистер Стар, та женщина, с серебристым поясом, ждет на проводе.
Стар в одиночестве прошел в кабинет и, сев за стол, с замиранием сердца поднял трубку. Он не знал, чего хочет, не обдумывал никаких планов – не то что с делом Пита Завраса. Изначально он собирался лишь узнать, не принадлежат ли незнакомки к актерскому цеху: девушка ведь могла профессионально загримироваться под Минну Дэвис, как он сам когда-то велел загримировать молоденькую актрису под Клодетт Колбер и снять в тех же ракурсах.
– Здравствуйте, – произнес он.
– Здравствуйте.
Пытаясь в коротком удивленном слове расслышать отзвук вчерашнего трепета, он почувствовал накатывающий ужас, который пришлось стряхнуть усилием воли.
– Вас не так-то легко найти. «Смит» – и недавний переезд, большего мы не знали. И серебристый пояс.
– Да, – ответил голос – озадаченный, слегка нервный. – На мне вчера был серебристый пояс.
И теперь – что?..
– Кто вы? – В голосе послышалась нотка задетой обывательской гордости.
– Меня зовут Монро Стар.
Пауза. Его имя никогда не указывали в титрах – ей могло потребоваться время, чтобы соотнести.
– А, конечно. Вы были мужем Минны Дэвис.
– Да.
Что за игры?.. Вновь нахлынуло ночное видение – четкое, вплоть до оттенка светящейся, словно фосфоресцирующей кожи, – неужели все кем-то спланировано?.. Не Минна и все же Минна…
Порыв ветра взметнул занавеси, зашелестели на столе бумаги, и сердце слабо сжалось от ощутимой яркости царящего за окном дня. Что будет, если выйти сейчас, увидеть ее вновь – лицо, словно скрытое звездной вуалью, и твердые губы, созданные для дерзкого и беспомощного человеческого смеха…
– Я хотел бы с вами встретиться. Приглашаю вас на студию – придете?
Опять молчание – и отказ.
– Думаю, мне не стоит этого делать. Извините.
Извинение было явно формальным – отставка, пощечина напоследок. На помощь Стару пришло
