осмотрел с кислою улыбкой ее артистические украшения – старая гравюра, изображающая смерть генерала Вольфа, реформу палаты общин, Даниила в яме со львами и так далее – взглянул на Исаака Уальтона, на Словарь Джонсона и на старый номер земледельческого журнала и вернулся к столу у окна.
«Надо написать Августе», – сказал он, открывая большую сумку из русской кожи. «Она, вероятно, ждет письма. Что мне ей написать? О старике, спавшем между свиньями, или о дружелюбном осле? Или распространиться о розах и о голосе девушки? Немного материала нашел бы в Брайервуде Гораций Вальполь. Но что-нибудь написать надо».
Он взял лист почтовой бумаги с готическим вензелем и начал:
«Милая Августа, – пишу несколько строк, чтобы уведомить вас о моем прибытии в Брайервуд. Это славное старое место: ослы и розы, свиньи и земляника со сливками и все тому подобное, но скука ужасная. Я прочел сегодня все журналы, которые привез с собой, и боюсь, что буду вынужден идти к вечерней службе в Кингсберийскую церковь для того только, чтобы как-нибудь убить время. В какой ужас приведут вас эти слова! Но дело в том, что я намеревался вознаградить себя за все, что вытерпел от вашего фаворита, мистера Рередоса из Вест-Бромптона, временным переходом в язычество. Я уверен, что пока я пишу это, вы принимаете ваших обычных воскресных посетителей, рассуждаете о проповеди, о церковном сборе. Потом пойдете в парк, будете ходить взад и вперед, и дивиться на странные существа из низших слоев общества, с которыми там встретитесь. Были ли вы вчера в Ковент-Гардене? Я видел, что давали Фаворитку. Воздух здесь – сама чистота и, надеюсь, поправит меня скоро. Я намерен послушаться докторов и отказаться до зимы от наслаждений цивилизованной жизни. Лишнее говорить, что мои мысли стремятся к вам из моего заключения и что вы осветили бы своим присутствием мое уединение. Передайте мое почтение вашему батюшке и верьте в неизменную преданность вашего
«Самое бессодержательное послание, какое когда-либо было написано», – сказал он, адресовав свое письмо мисс Валлори, 10, Акрополис-сквер, Южный Кенгсингтон.
Тем не менее факт, что оно было написано, успокоил его. Он растянулся на диване и заснул таким же сладким сном, как старый пахарь на дворе фермы. Разбудил его благовест к вечерней службе. Он быстро встал и сходил за своею шляпой.
«Пойду посмотреть, на что похожи провинциалы», – сказал он себе.
Он постучал в дверь общей гостиной, чтобы расспросить о дороге в церковь. Мистрис Джемс, в торжественном воскресном чепце, ответила на его вызов, отворив дверь достаточно широко, чтобы он мог окинуть взглядом всю комнату. Обладательницы тициановских волос там не было.
«Ушла, вероятно, в церковь или в сад», – подумал он.
Мистрис Джемс дала ему самые точные указания, как найти Кингсбери и Кингсберийскую церковь.
– Но вы
