Два ребёнка кричали, плакали в пустой квартире и никто не пришел. А потом легли в кровать и умерли вместе. Что чувствовал двухлетний ребеночек, когда сестра не двигалась и похолодела? Она укрыла её одеялом и прижала к себе. Да все правильно. До завтрашнего дня. Старшая уходила на кухню набрать воды, а младшая ползла следом, крича от жажды и страха. Малышка съела свой пальчик, который привыкла сосать вместо соски. Дети орали, плакали, звали маму, стучали в запертую дверь несколько дней. Но никто не захотел их слышать. А после, легли в кровать, обнялись и умерли. На третьем этаже. А если неправда? Мой номер. В Интернете сейчас посмотрю.
Поздно проснувшись в белый потолок, я уже знал, как проведу день. Позавтракав, оставил вещи в автомобиле и впечатал подошвами Дзержинск в память. Я выискивал нищету, вырождение, убогость, хоть крошечное оправдание. Но город был не хуже, даже лучше многих. Просторная площадь Дзержинского, где я ночевал в гостинице с приятным именем «Дружба», где сидит на лужайке в цветах забавный блестящий на утреннем солнце металлический павлин, где у строя елей стоит памятник стороннику красного террора и института заложников. Проспект Ленина с мощными прочно стоящими домами, проспект Чкалова, улица Горького.
Навстречу шли мамы, вели, еще неумело шагавших малышей за ручку, – думалось, что две умершие крохотные девочки должны… – мальчик, – на футболке черного крепа как три желтых цветка, три забавных обезьянки – одна закрыла глаза, другая рот, третья уши.
Нижний Новгород
В Нижний Новгород вползал в пробке, что как всегда на въезде стояла между стеклянными павильонами автосалонов. Долго ждал на светофорах, ехал то знакомой площадью Московского вокзала, то мимо незнакомых торговых центров, новостроек, к отелю «Easy Room», в первом этаже высотного жилого дома.
Поставив машину на платную стоянку, я с удовольствием принял душ в чистой душевой кабине, подключил ноутбук к бесплатному вай-фаю, поговорил по скайпу с женой, радуясь её красивому лицу с печальной улыбкой, посмотрел новости, ответил Елене – она спрашивала, выехал ли я, зашел на сайт «Одноклассники», увидел улыбающееся лицо Тутолмина, написал ему письмо с вопросами о жизни.
Словно вчерашний день, разбитые дороги у Коврова, хозяин со слугами, умершие от голода дети, – все было в другой стране.
К Кремлю шёл то Большой Печерской, то улицей Минина, вспоминая город, радуясь ему и огорчаясь, как за старинными деревянными фасадами с резными карнизами, целыми резными панно над окнами, за каменными особняками в кружевах лепнины, возвышаются многоэтажные дома, словно надсмотрщики, или встают рядом, разрушая умиротворяющую старину, как золотые коронки, нарядно вставленные между белыми зубами.
Азиатская улыбка улиц.
Туристические автобусы вдоль кирпичных стен и башен Нижегородского кремля. Памятник Чкалову на постаменте, а внизу – огромный
