вот эта стерва взяла и выжила. Более того, вышла замуж раньше всех девчонок в классе. И не за руководителя клуба взаимопомощи ипохондриков. А за молодого, красивого, жизнерадостного, хорошо зарабатывающего, здорового парня.
Он даже булимией не болеет. Или псориазом хотя бы.
Розенберг предполагает, что он мазохист. Или пытается искупить грехи своего деда, помогавшего немцам. Не знаю.
Как правильно отметил Розенберг, надо было оставить ее тогда в заповеднике. Когда она потерялась, уйдя пописать. И рассказывала, что пописать не могла, потому что бобер пытался ее изнасиловать.
Надо было бросить ее среди бурелома окских лесов. Спасли бы парню жизнь. Хотя бобра жалко.
Говорят, что Настя вообще не изменилась и от всего ей плохо. И от шума собственных детей, и от запаха цветов, которые ей дарит муж-мазохист.
Единственное, в чем я уверен, так это в том, что на наших похоронах она будет сетовать на погоду и давление.
Иудейские боевые гусли
1. Диалектическая жопа
– Нет, знаешь, что тут самое прекрасное?
– Розенберг, брось ты на хрен эту ересь!
С тех пор, как я по оплошности купил книгу Александра Крамольного «Чего от нас хотят евреи» (я искренне думал, что это сборник анекдотов, что в некотором смысле оказалось правдой) и познакомил с ней Розенберга, тот стал фанатом творчества ее автора. Скупив еще пару его брошюр, Розенберг скрашивал перемены цитатами из них.
– Я не хочу тебя расстраивать, но завтра у нас физика и, судя по всему, нас на ней распнут.
– Да не переживай так, господи! Во-первых, мы – биохим. Они смирились, что мы неполноценные. Во-вторых, это же мы с тобой. О нас думают, как о жертвах неудачной операции на мозге.
– Только не шути больше по поводу жирных волос и физмата.
– Человеколюбие, Мамиконян?
– Нет, неумение смеяться над одной и той же шуткой по пятьсот раз.
– И в-третьих, человека по имени Платон Феофанович надо бояться всегда. Вне контекста грядущих контрольных. Это ведь представитель уникальной и древней популяции евреев, которые думают, что если называть детей все более и более уебищными древнегреческими именами, то их, в конце концов, начнут воспринимать древними греками.
– Розенберг! Все, что ты говоришь, каждое, блин, слово, можно и нужно…
– …использовать против меня в суде?
– Нет, воспр…
– В жопу политкорректность, Роб!
– Ок. В жопу. Но это не меняет того, что завтра у нас древнегреческая физика, а послезавтра грядет избиение от соседей.
– Не переживай ты так! Арчил соберет DreamTeam нашего диспансера, и мы им покажем.
– Все, что мы им сможем показать, это разные формы и степени сколиоза.
– Ну так вот, возвращаясь к книге…
– Блин, опять?!
– Нет, ты только послушай: «Евреи
