возмущенно замолчала, и мистер Дженкинс, сообразив, что наговорил лишнего, поспешил исправиться:
– Аристократка, умница, леди высокой пробы! Эдуарда можно понять! И все-таки… все-таки он сглупил.
– Он поступил так из-за любви, – тихо сказал Хаим.
– Да, представьте себе! Первый король в истории Великобритании, который сменял страну на женщину!
– Значит, он – настоящий мужчина.
Политически подкованный коммерсант отечески улыбнулся.
– Мой молодой друг! Вы, кажется, хорошо осведомлены о том, что такое любовь! И вы правы! Не зря, когда Эдуард совершал круиз по миру со своей фавориткой, народ повсюду встречал их воплями «Да здравствует любовь!» – Он закатил глаза. – Ах, любовь, магнетическое чувство! Недавно я видел новую версию фильма «Дама с камелиями» с Гретой Гарбо. Какая трогательная история любви! Как бесподобно Гарбо играла куртизанку Готье! Я – поклонник ее таланта! Нордическая королева, таинственная шведка! Вот кто в моем вкусе… Кстати, она – любимая актриса фюрера.
Мистер Дженкинс порывисто развернул к Марии свой отяжелевший корпус:
– Знаете, мисс, а вы чем-то на нее похожи. Особенно когда смотрите так загадочно. Правда, цвет волос… Но рыжая Грета – это оригинально! Уверен: если бы она вас увидела, ей бы непременно захотелось перекраситься!
Мария поморщилась и предпочла оставить комплименты без перевода. Они, в конце концов, предназначались ей, а Хаим, наверное, без того обо всем догадался.
– У вас тоже шведские корни?
Она с досадой качнула головой, и мистер Дженкинс понял так, как ему хотелось:
– Конечно, шведка! Я сразу сообразил!
Голубые глазки, начавшие было соловеть под действием винных паров, ярко блеснули. Он с придыханием наклонился к соседке:
– Вы свободны?
– Что? – не поняла Мария.
– Если свободны, мы с вами могли бы прогуляться сегодня в одно чудное местечко… Уверяю, там не будет скучно, – промурлыкал он и быстро добавил: – Это тоже не надо переводить.
Хаим внезапно поднялся, отчего его визави вздрогнули, и выпалил на чистейшем английском:
– Мария, нам нужно идти, через полтора часа наш пароход отправляется в обратный путь!
Из неугомонных рук англичанина, ни минуты не лежавших спокойно, выпала салфетка. Наступила тишина. Щеки троих сотрапезников по разным причинам налились разными оттенками румянца.
Уязвленная жестоким разочарованием, Мария посмотрела на Хаима. Она вдруг обнаружила, что ничего не знает о человеке, которого вообразила другом. Теперь он казался ей совсем не тем, за кого себя выдавал.
Она достала из сумочки кошелек и положила деньги – все, что у нее было, на салфетку возле своей тарелки. Рейхсмарки ей больше не понадобятся. Пусть останутся на чаевые за этот первый и последний ужин в ресторане.
От второго шокирующего явления – купюры достоинством в четыре подобных ужина, мистер Дженкинс потерял дар речи.
– Э-э-э… Бе… Пр-р… – пробормотал он.
– Мария… прошу вас… – сдавленно пробормотал
