style="font-size:15px;"> – Господин Ворт прав. Наденьте это платье всего один раз, если оно вам так не нравится. Это новый материал, выработанный нашими отечественными производителями, и это было бы разумным поступком.
Таким образом, императрица Евгения согласилась носить платье из бежевой парчи, которое «выглядит как занавеска», и лионский шелк прочно вошел в обиход. Год спустя его носили даже на улицах.
Общепринятым дневным платьем 1860-х годов было шелковое, с длинной юбкой, которую дамы поддерживали при ходьбе. Эта мода просуществовала до выставки 1868 года. А затем было решено, что длинные платья на улицах нарушали санитарные требования, и вместо этого стали носить короткие юбки. По крайней мере, тогда их называли короткими! В это же время начали носить длинные платья из шелка, «полонезы», со складками в стиле Ватто[34]. В 1872-м статистика показала, что, когда мой отец убедил Евгению носить платье «как занавеска», он увеличил число работавших в Лионе ткацких станков с 57 000 до 120 000.
Парижская мода, 1867. Фонд Александра Васильева
Другой пример, в котором Ворт одержал победу над «непрогрессивной» императрицей, относится к прическе. Он убедил мать состричь волосы спереди и завить их в маленькие кудряшки надо лбом. Как он только смог преодолеть ее страх показаться смешной, удивительно. Видимо, у него была особая сила убеждения. Но ему это удалось, и у мадам Ворт была такая прическа, когда она впервые услышала Аделину Патти[35]. Мы были в дружеских отношениях с Патти, и она часто посылала нам приглашение в ложу на свои выступления. На следующее утро де Жирарден, журналист, в своей колонке комментировал это так: «Прошлым вечером симпатичная мадам Ворт появилась на концерте Патти с прической, которая сделала ее похожей на мадам Рекамье[36] и вызвала огромное восхищение». Такая реклама вызвала настоящий переполох. Решительный отказ от простых лент для волос, принятых тогда, дошел до императрицы, и она спросила имя парикмахера, ответственного за это. Но когда Евгения узнала, что ее императорские волосы будут острижены ножницами, она вздрогнула и закричала: «О, но я никогда не соглашусь остричь свои волосы!» Тогда парикмахер соорудил маленькую искусственную челку, чтобы она могла носить ее под лентой. Однако позже, когда императрица привыкла и все остальные уже остригли свои волосы, она покорно согласилась на стрижку. Нет необходимости добавлять, что новая мода была к лицу императрице. Что за роскошный контраст представляли собой две эти женщины – моя мать и императрица Евгения! Тициановская императрица и темноголовая, симпатичная мама с ее тонким носом и приятным лицом! Классическая холодность Евгении и простота и очарование мадам Ворт! Фотографии не всегда верно передают ее шарм. Без улыбки пропадала добрая половина ее очарования, и поскольку она улыбалась весьма часто, мама всегда была обворожительной. Некий Виктор Жиро, большой друг принцессы Матильды[37], написал портрет моей матери в том же году (1858-м или 1859-м), что и портрет графини ди Кастильоне
Ватто, Жан Антуан (1684–1721) – французский живописец и рисовальщик, основоположник и крупнейший мастер стиля рококо.
Патти, Аделина (1843–1919) – итальянская певица, колоратурное сопрано. Пела во многих странах, прославилась исполнением партий Розины («Севильский цирюльник» Дж. Россини), Виолетты («Травиата» Дж. Верди), Маргариты («Фауст» Ш. Гуно) и др. –
Рекамье, Жюли (1777–1849) – выдающаяся женщина своего времени, ее красота в сочетании с искренностью и умом покоряла художников (Давид, Жерар, Шинар). Создала свой салон, который превратился в интеллектуальный и артистический центр Франции, куда были вхожи самые знаменитые личности.
Матильда (1820–1904) – принцесса, дочь Жерома Бонапарта, ставшего королем Вестфалии (1807–1813), а затем, в 1850 году, маршалом Франции, вторым браком был женат на принцессе Катерине Вюртембергской. При Второй империи была хозяйкой блестящего парижского салона. –
