что нынче уже нет безмолвия ночных улиц, и прозрачной утренней свежести бульваров Космонавтов и Молодежи.
Но в старых закоулках Карлухи и центрального рынка забравшись на чердак можно вдохнуть пыль времени, полустертая немецкая готика на стропилах и японские иероглифы на перекрытиях навевают аромат Веков.
Или забравшись на башенку в псевдоготическом стиле, что на Карлухе, и свесив ноги с высоты 7 этажа, открыть бездонный вид на центр города.
Этого города, как будто спящего в номадической эпохе, города в котором замерла мусульманская проповедь, и вскрикивают новостройками шпили золотых куполов.
Этот город жутко консервативен и в то же время патина Европы впиталась в караванные тропы великого шёлкового пути, когда вереницы верблюдов плыли по степям Азии, величаво вливаясь, свежей китайской кровью из Оренбуржья.
Тоска бескрайней степи и ледяные ночи Урала воспитали сплоченность перед строгостью природы.
Лихие людишки, нет – нет, да встречаются на тропинках перекрестков цивилизаций.
Восток доверчив и гневлив на предательство, безжалостен как маленький ребёнок, влюбчив как дикарь.
Странные архетипы до сих пор призрачно витают над пустошами новостроек, лишь изредка боковым зрением можно уловить аромат шурпы дервишей, что медитировали на привалах дальних дорог, да звёздное небо, иногда блеснет Зовом предков, и гулким эхом в глубинах лимба.
Лишь на склонах нависающих на речкой все еще можно сенситировать трансценденцию липовых лесов и пряный веер прополиса, чуть скользящий по рецепторам Фатер–Пачини, да суп из курдючного жира может всколыхнуть гипоталамус.
Лишь забираясь в подвалы Старого города, можно слиться с бытием и прошлым, когда проповедники устраивали батлы в беспощадной борьбе за души, когда еще не было известно о бесценных запасах редкоземельных металлов пропитавших эту многострадальную Землю, бывшую некогда перекрёстком Пангеи.
Лишь включив амигдалу можно окунуться в изумрудное болото иннерваций становищ и сингулярностей, неотения – вот чем прельщает город.
Зло – высшее проявление свободы духа.
Но это зло орфанное, читинговое.
Ныне провинция – это реди-мейд Запада.
Седентаризм убил волю, а быть может это имп-арт Востока?
Квалия Города – это супервентность и апофения.
Когда под вечер, подъезжаешь к городу с запада, преодолевая бесконечные стальные караваны повозок, вспоминаются каравеллы степей, и вдруг взлетая на гору, впереди на горе рассыпается искрами огней костер, который ворошит анантару.
Этот город, завлекает проходящие мимо жизни, обманчиво-загадочно переливаясь гирляндами неона Белого дома и кафедральной мечети. Лишь красные огни телебашни, улетая ввысь в звёздное небо, напоминают о бренности Бытия.
Словом, многоуважаемый читатель прошу прощения за эту пародию на новомодных товарищей типа Фредерика Бегбедера, Мишеля Уэльбэка и так и не найденного
