у врага, полагаю. Смеялся мало кто, но это война.
– Я так нахожу время повеселиться, – вставил Бенна.
– Некоторые смеются легко. Чем завоевывают сотрапезников. – Ганмарк устремил кроткий взгляд на Монцу. – Вы, как посмотрю, даже не улыбаетесь.
– Еще успею. Когда придет конец Лиге Восьми и Орсо станет королем Стирии. И все мы расстанемся с мечами.
– Мой опыт говорит, что на покое они обычно не задерживаются. Так и норовят вернуться обратно в руки.
– Смею предположить, вас Орсо оставит при себе, – сказал Бенна. – Хотя бы для того, чтобы полировать полы.
Ганмарк и бровью не повел.
– В таком случае у его светлости будут самые чистые полы во всей Стирии.
Лестница вывела их к высоким дверям из инкрустированного дерева, украшенным резными львиными мордами. Где расхаживал взад-вперед, подобно старому преданному псу под дверью хозяйской спальни, коренастый вояка – капитан Карпи Верный, один из первых бойцов, вступивших в Тысячу Мечей. Его широкое, обветренное, честное лицо было все исполосовано шрамами.
– Верный! – Бенна схватил старого наемника за огромную, как лопата, руку. – Карабкаться на гору, в твоем-то возрасте! Разве ты не должен сейчас развлекаться с девками?
– Развлекался бы. – Капри пожал плечами. – Да за мной послал его светлость.
– И ты, как верный слуга… послушался.
– Почему меня и кличут Верным.
– Как дела в Борлетте? – спросила Монца.
– Все спокойно. Большинство наших встало лагерем за стенами города, с Эндишем и Виктусом. Так я решил, чтобы не спалили город ненароком. Во дворце Кантейна оставил лишь самых надежных, под присмотром Сезарии. Все старики вроде меня, еще со времен Коски. Люди бывалые, попусту не дергающиеся.
Бенна хихикнул:
– Медленно соображающие, хочешь сказать?
– Медленно, да верно. Мы своего всегда добьемся.
– Что ж, пошли? – Фоскар навалился плечом на одну из створок и не без труда открыл дверь.
Ганмарк и Верный последовали за ним. Монца чуть замешкалась, пытаясь принять свой самый суровый вид, но встретилась глазами с Бенной, который ей улыбнулся, и невольно улыбнулась в ответ. Придвинулась, шепнула ему на ухо:
– Люблю тебя.
– Конечно, любишь.
Он переступил порог. Монца шагнула следом.
Личный кабинет герцога Орсо являл собою мраморный зал величиной с торговую площадь. По одной его стене располагался горделивый ряд высоких окон, которые были открыты, и ветер, залетая внутрь, шелестел яркими портьерами. Длинный балкон под окнами выходил на крутой обрыв и потому казался висящим в воздухе.
Противоположную стену сплошь покрывали картины, писанные лучшими художниками, на коих под слоем предохраняющих от разрушения масел были изображены величайшие в истории битвы: победы Столикуса, Гарода Великого, Фаранса и Вертурио,
