было двое. Они поили лошадей из грязной, размытой ямы. Они возвышались над конями – коренастые, узловатые, бесконечно уродливые. И язык их был смесью гортанного рыка, лая и клекота – так, по крайней мере, казалось Ашпокаю.
Они говорили спокойно, не замечая притаившуюся смерть. Чуть поодаль от этих двоих поднимался глиняный обрыв, взлохмаченный на гребне сухой, ломкой травой. На косогоре, лежа плашмя, затаились молодые охотники.
– Еще есть? – тихо спросил Ашпокай.
– Еще… двое-трое… гляди: вон дымок… – Михра беспокоился, жевал травинку, белая личина торчала над его глазами козырьком, прикрывая глаза от солнца.
Пятеро хунну – это даже не разъезд, это могут быть только голодные пастухи, выехавшие половить зайцев.
Объехать нельзя. Дать бой опасно – вдруг ловушка?
– Волчата ждут, – прошипел Атья, шевелясь где-то рядом в траве.
– Хорошо, – Михра привстал на одно колено, остальные последовали его примеру.
Они выпустили стрелы одновременно. Стрела Ашпокая попала в круп серого мерина, конь встрепенулся. Хунну закричал, падая на землю, – вторая стрела впилась ему в руку. Другой всадник не успел и вскрикнуть – Михра попал ему точно в глотку. Но тут случилось что-то непонятное и непоправимое: из-за глиняной кочки, где только что слабо тянулась серая струйка, вдруг повалил густой, жирный дым. Спустя мгновение молодые волки были уже там. Хунну в синем кафтане вытряхивал в костер остатки какого-то черного порошка. Увидев мальчиков, он закричал, как раненый заяц, и нырнул в густую траву. Там его настигла стрела Атьи.
– Зачем это? – спросил Ашпокай. – Что это было?
– Ловушка. Западня, – сквозь зубы выдавил Михра. – Теперь нам нужно разделиться. Атья! Бери младших, уходите дальше в степь. Не за вами охотятся – за мной. Доведи волчат до нашего войска.
– А я с тобой! – Ашпокай почувствовал, что заплачет, если Михра отошлет его с Атьей. – Я не хуже тебя стреляю!
– Стрелять-то ты умеешь, – прищурился Михра. – А умирать?
– Все равно! Я с тобой.
Ашпокай слышал, как гудит земля, как раздается вдали хуннский лай – сначала тихий, как стариковский кашель, но с каждой минутой все громче, отчетливее:
– Хай-рай! Хай-рай!
– Быстро! Быстро! – Михра махнул рукой, и они помчались.
Теперь их было только пятеро. Ашпокай летел над густой травой, а в голове его метались дикие мысли. Он и подумать не мог, что их веселое разбойничье братство распадется так скоро. Он еще не видел загонщиков, но отчетливо слышал, как тянут они свой боевой клич: «Харррааааай!»
Но вот впереди темные кромки туч… задвигались, заходили тучи!
«Окружили!» – прыгнуло у Ашпокая в груди.
Две темные пыльные волны двигались им наперерез. Их было не меньше сотни, этих охотников.
Раздался свист, тоскливый, протяжный, похожий на вой метели.
