он при появлении Ксенженко и, опустив ноги с балки, поднялся с кресла.
– Как тут у тебя дела? – поинтересовался старшина команды. – Торпеды вентилировал?
– Само собой, – кивнул головой вахтенный. – Час назад. Водород в норме, сопротивление изоляции тоже. В верхних аппаратах конденсат, но в пределах нормы.
– Добро, – пробормотал Ксенженко, после чего взглянул на висящий у входного люка глубиномер и нажал переключатель «каштана».
– Центральный! – запульсировал на панели световой сигнал.
– В первом, по боевой готовности два, первая боевая смена на вахту заступила, – монотонно забасил мичман в решетку микрофона. Отсек осмотрен. Замечаний нет. Глубина сто двадцать метров. Вахтенный – мичман Ксенженко.
– Есть первый! – вякнул «каштан» и сигнал погас.
– Ну что, Саня, настраивайся на обед, – грузно опустился в кресло старшина команды. – Борщ сегодня отменный, рекомендую.
– Успею, – махнул тот рукой. – Лучше послушай, какой я стих накропал. И раскрыв блокнот, мичман Порубов, так звали сослуживца Ксенженко, с чувством продекламировал:
Плетется лодка по заливу,
Уныло дизеля гремят,
И с рубки ржавой офицеры
Тоскливо на воду глядят.
В канадке подранной сигнальщик,
Ратьером что-то говорит,
На берег, где такой же мальчик,
На вахте «СНИСовской» сидит.
Чу?! Сопка снежная по курсу,
Ну а на ней застыл олень.
«Дай карабин! – орет вниз кэптэн,
– и «шила» мне стакан налей»!
Минута, и оружье в рубке,
А к «шилу» каменный сухарь,
Глотнул наш кэп ректификату
И вскинул на руку винтарь.
Полыхнул выстрел, с сопки в воду,
Летит подстреленный олень,
А следом чукча, в нартах длинных,
На лодку он видать, смотрел.
«Центральный!! Срочно, погруженье!
Всем вниз!» – в момент задраен люк,
И лодка с хрюканьем и свистом,
В «тартары» провалилась вдруг.
Смотри на эту фотографию,
Она ведь к стиху моему,
И пой по чукче эпитафию,
Она теперь нужна ему!».
– Ну как? – с надеждой уставился Порубов на старшину команды. – Пойдет?
– Ништяк, – рассмеялся тот. – Только вот где эта фотография? Не вижу.
– На базе осталась, – грустно вздохнул Порубов. – На ней мой «кэп» в рубке с карабином. Это когда я еще на «дизелях» служил, на ТОФе.
– И что, такое на самом деле было? – с сомнением взглянул на него Ксенженко.
– Ну да, – спрятал блокнот в карман Порубов. – Только чукча тогда не потонул, зацепился нартами за скалу у самой воды.
– Подвахтенным от мест отойти! Третьей боевой смене обедать! – бодро раздалось
