немногочисленные прохожие поспешно сворачивали в переулки и прятались в домах. Родители встревожено подзывали детей и прижимали к себе, провожая ненавистную фигуру испуганными взглядами. Какой-то маленький мальчик громко заплакал, выронив ярко раскрашенный мяч.
– Бука, мама! Бука! – кричал он, направив на Яна палец.
Тот молчал по-своему обыкновению, только еще сильнее втянул голову в плечи.
На счастье, цель их путешествия находилась за четыре квартала от городских ворот. Виктору даже показалось, что при виде здания городской ратуши провожающий их капитан вздохнул с облегчением.
Площадь возле ратуши тоже была почти пуста. Патрульные тихо переговаривались у главных дверей, изредка придирчиво разглядывая пропуска гражданских. Несколько человек, в ожидании свой очереди, бесцельно бродили возле здания, нервно поглядывали на часы, курили. Группка молодых людей пристроилась на ржавом капоте покореженной легковушки: ходила по кругу пивная бутылка и шелестела оберткой немудреная закуска.
Но каждый человек, пусть и занятый своим делом, однажды чувствовал смутное беспокойство (запах?). Вздрагивал, тревожно озирался, пытаясь понять причину неожиданно нахлынувшего дискомфорта. И всякий раз безошибочно выделял ржаво-красный офицерский китель. Тогда гул голосов стихал, движение останавливалось, головы уходили в плечи. Идя в мучительной тишине, под прицелом сотни настороженных глаз, Виктор почти физически ощущала зарождающуюся волну мутного ужаса. Страх сочился сквозь кожу, сквозь одежду. Стлался по асфальту тяжелыми серпантинными лентами, похожими на липучки для мух. Страх передавался, как инфекционная болезнь. Им пропитались даже чахлые деревья, привыкшие к выхлопным газам и копоти.
Страх был паутиной, за прочные нити которой дергал голодный паук – васпа, чудовище из бабушкиных сказок.
Ян по-прежнему не глядел по сторонам, целенаправленно хромая по направлению к кирпичному зданию, и лицо его оставалось бесстрастным. Каменным. Но Виктор разглядел, как дернулись кверху уголки губ в едва заметной ухмылке самодовольства.
«Он знает, какой эффект оказывает на окружающих, – подумал ученый. – И это ему определенно нравится…»
Они подошли к пропускному пункту. Здесь тоже стояли люди, и все они разом, будто сговорившись, расступились, пропуская без очереди их самый потаенный кошмар, в одночасье обратившийся в реальность.
Охранник, сидевший по другую сторону прозрачной преграды, что-то сосредоточенно писал в пухлой тетради. Может поэтому, в силу своей занятости, он не поддался всеобщей панике.
– Ингвар, нам к мэру срочно, – сказал капитан Сванберг, наклоняясь к окошку.
Ян остался стоять чуть поодаль, и это устраивало Виктора. За короткий период общения с этим существом ученый заметил у него тенденцию держаться на расстоянии.
– Никак нельзя, – важно отозвался охранник, не отрываясь от тетради. – День не приемный. Пожалуйте завтра.
– Срочно, Ингвар! – с нажимом повторил капитан. –
