отомстят за нас.
– Тише, Сеня, – я ласково пригладила его колючие волосы. – Они же не звери. Раненных не тронут…
– Конечно не тронут. – Хитро улыбнулся Сеня, и достал из-под подушки, украденный на фронте, пистолет. – Я живым им не дамся. Мы еще повоюем.
Я мягко улыбнулась. Сеня всегда был настоящим бойцом. Он часто рассказывал мне, что ушел на войну вместо престарелого отца. Дома у него остались, родители, две сестры и маленький племянник.
– Если бы ушел батька, кто бы помогал им по хозяйству. – Важно говорил он. – Меня бы все равно потом забрали, год, два, ничего не изменит. А так, они хоть не одни и я спокоен. А там уж и Егорка подрастет…
Я часто улыбалась, слушая его рассказы о доме.
Они все любили рассказывать мне о своих семьях, о том, кого оставили в родных краях. А я часами слушала, и вспоминала свою жизнь. Я родилась в трудное время и возможно никогда уже не увижу жизни иной. Жизни свободной.
В тот день, город на удивление затих. Не слышно было больше выстрелов и взрывов, город словно вымер. И вдруг по улицам загромыхали тяжелые машины, и немецкие солдаты запели свою веселую песню, ознаменовавшую победу.
– Вот и все, – печально произнес Сеня.
Я боялась подойти к окну, и увидеть жестокую правду.
– Сколько тебе лет? – вдруг спросил он.
– Восемнадцать.
– Совсем еще девчонка. А как оказалась здесь? Сидишь тут, возишься с нами… я ведь не жилец уже, а тебе жить бы и жить.
– Поживу еще, – улыбнулась я. – И ты поживешь. Наступят другие времена.
Он лишь усмехнулся.
Мы как раз заканчивали с перевязками, когда с жутким грохотом распахнулась входная дверь, и на пороге возникла группа немцев в серо-зеленой форме. Они нахально, прошли внутрь. И начали стаскивать больных с коек. Кто-то стонал, кто-то пытался сопротивляться, тогда их расстреливали на месте. После второго выстрела, я не выдержала и бросилась к ним.
– Не стреляйте, они не причинят вам вреда!
Я, не задумавшись, произнесла свою просьбу на немецком, чем привлекла особое внимание одного из немцев. Он был на голову вышел остальных офицеров. Поймав мой вызывающий взгляд, он подошел, и, нависая примерно на голову выше, насмешливо спросил:
– Русская?
– Да! – гордо ответила я.
– Пойдешь с нами. – Заявил он, и бросил взгляд своим солдатам.
Меня схватили за руки и потащили к выходу. За спиной я услышала выстрел, затем громкие крики и ругань на немецком. Я обернулась и через плечо увидела, что один из офицеров лежит на кафельном полу, в луже собственной крови. И в тот же момент, открылся огонь. Я поняла – всех раненых расстреляли. Тогда меня поразила жестокость захватчиков, но я не могла ничего сделать, только слезы побежали по щекам. Я не знала, куда меня ведут и какая судьба меня ожидает.
На улице я не сразу увидела доктора Измайлова. Среди
