людей. Касается это и исторических повествований. «В историческом труде, – писал известный российский либеральный историк Сергей Петрович Мельгунов, – критике подлежат не столько теоретические построения автора, вытекающие из его индивидуального мировоззрения, сколько та фактическая канва, на которой выводится определенный исторический узор. Только в этой плоскости из столкновений мыслей может родиться истина». Процитированные слова писаны были в Париже в 30-е гг. прошлого века в качестве методологического основания анализа и критики выпущенного во Франции сочинения одного из русских генералов.
С. П. Мельгунов писал о предполагаемом стремлении историка к объективности: «История обязывает к рассмотрению всей совокупности того материала, который может быть в распоряжении исследователя. Историк тенденциозен тогда, когда он сознательно отбрасывает материал, не укладывающийся в заранее им установленные и, следовательно, искусственные схемы; бессознательно он тенденциозен, конечно, и тогда, когда игнорирует материал в силу своего незнакомства с ним»[6].
Итак, критерий оценки исторического труда, повествования сформулирован и определен. Причем задолго до сегодняшнего дня, да в придачу известным русским либеральным историком, как известно, отнюдь не стоявшим на марксистских позициях. С полным правом этот критерий может быть применим и сегодня при знакомстве с любым произведением, рассказывающим о той или иной исторической эпохе. Доктор философии Кембриджского университета, утверждая, что в России в начале XXI века началось «воссоздание культа Андропова», пытается его оспорить: он «базируется на утверждении о том, что народ любил и глубоко уважал Андропова – и продолжает это делать…. Факты, подтверждающие это, приводятся редко, а если и приводятся, то зачастую выдуманные»[7].
Сошлемся на следующие факты. Осенью 1991 г. Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) опрашивавшимся лицам был предложен следующий прожективный вопрос: «Кого из названных государственных, общественных и культурных деятелей России и СССР будут вспоминать через десятки лет?»[8].
Ю. В. Андропова тогда назвали 32 % респондентов. На втором месте оказался писатель М. А. Булгаков (15 % ответов), за ним следовали В. И. Ленин (11 %), М. С. Горбачев (9 %), Б. Н. Ельцин (7 %), А. Д. Сахаров (6 %). И как бы ни показалось это парадоксальным, но этот народный прогноз полностью подтвердился. В 1996 г. интервьюерами ВЦИОМа респондентам был предложен вопрос: «Кто из следующих руководителей обеспечивал такой порядок в стране, который сегодня устроил бы Вас больше всего?» Опрашивавшиеся лица отдали явное предпочтение Ю. В. Андропову (19 % ответов), И. В. Сталину (12 %) и Л. И. Брежневу (11 %).
Но подлинным феноменом, парадоксальным феноменом, подчеркнем мы, учитывая, что он возглавлял Советский Союз
Мельгунов С. П. «Российская контрреволюция». (Методы и выводы генерала Головина). Доклад в Академическом союзе 17 июня 1938 г. Париж, 1938, с. 5.
Джули Федор. Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности. СПб., 2012, с. 170.
Подробнее см.: Дубин Б. В. Сталин и другие. Фигуры высшей власти в общественном мнении современной России//Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. М., 2003, № 1, с. 19.
