клетке, говоришь? Я ради нее задницу на британский флаг рвал, бабло рубил, чтобы она царицей жила, ни в чем не нуждалась. А она взяла и ушла! Подлая баба! – Верховцев вскочил и начал носиться по комнате с безумным выражением лица.
– А ну сидеть! – сквозь зубы процедил Илья, и далее последовал монолог народного фольклора, характеризующий Никиту Андреевича живописными непечатными определениями с очень нехорошей стороны.
– Что?! – Никита с изумлением посмотрел на друга и сел… в кресло.
Шахновский никогда не позволял себе подобных высказываний, самое страшное ругательство в его лексиконе было – идиот.
– А то, что внезапный уход Лили перед заключением такой важной сделки может быть не случайным. Ты, конечно, козел, но Лиля тебя любила – это факт. Короче, ситуация требует детальной проверки. Письмо ее дай сюда, хочу на него взглянуть.
– Письма больше не существует, я его порвал.
– Клочки где?
– В пепельнице. Я их сжег.
– Молодец!
– Погоди, Шахновский. Ты хочешь сказать, что Лиля могла уйти от меня не по своей воле? Ее вынудили?
– Разберемся, но я бы на твоем месте не особо радовался такому повороту событий, – нахмурился Шахновский и поднялся.
– Ты куда?
– В спальню твоей жены.
– Зачем?
– Спать! – рявкнул Илья и направился к двери.
– А, понял! Ты это, спокойно, Илюша, не нервничай. Я ведь ничего такого… Ты же меня знаешь. А вдруг, если… О нет, это будет полный трендец! – загундосил Никита, проследовав за другом.
Спальня супруги Верховцева представляла собой жалкое зрелище. Все было перевернуто вверх дном, на полу – ворох одежды, обувь, рассыпанные по полу украшения, косметика, разлитые по ковру духи…
– Я же говорил! – поднял указательный палец Шахновский. – Лилю похитили! Вероятно, она сопротивлялась, поэтому тут такой бардак. Не пойму только, почему никто не слышал шума?
– Шум слышали все, – откашлялся Никита. – Это я тут порядок навел… После того, как письмо прочитал.
– В каком состоянии была комната, когда ты сюда вломился?
– В нормальном.
– Постель была разобрана?
– Нет.
– Вещи все на месте?
– Да откуда я знаю, у нее шмоток – вагон! – заорал Верховцев.
– Глафира! – хором завопили друзья.
Горничная испуганно заглянула в комнату.
– Что, под дверью шпионила, стерва? – ехидно поддел ее Никита, отметив, что лицо у Глаши снова помолодело. – Где Лиля? Отвечай!
– Оставь девушку в покое, – неожиданно ласково проворковал друг. – Проходи, Глаша, садись. Поговорить надо. А ты, Верховцев, вали отсюда! – сменил мурлыкающий тон на суровый Илья и вытолкал Никиту за дверь.
– Все плохо! – вынес вердикт Илья. Никиту он нашел в гостиной.
