Я по-прежнему тот же Кавалер ордена Золотого Руно, камрады! Или как я его уже окрестил – орден печального Образа. А это старинная вещь. Севастополь – портовый город, там этот орден мы сможем выгодно продать.
– Ой, Остап Ибрагимович, о какой продаже вы говорите, когда нет автомобиля, – слезливым голосом произнес Козлевич.
– Не горюйте, Адам, – ответил Остап голосом человека, воспрянувшего духом. – Машина что? Мы купим новую. В мариупольском подполье у нас скрыт антиквариат. Он даст нам не одну тысячу рублей. Главное, камрады, мы остались живыми. Впереди у нас поиск несметного графского сокровища, которое, я уверен, мы приберем к своим рукам.
– Ох, товарищ Бендер, – протянул страдальческим голосом позади него Козлевич. – Откровенно говоря, я могу сказать, что Шура Балаганов был прав, когда предлагал плюнуть на все это и пожить тихо и спокойно в нашем хорошем доме в Мариуполе.
– Адам, перестаньте ныть. Впереди нас ждут слава, деньги, богатая жизнь. Солнце, пальмы и красивые женщины…
– Какие там женщины? Такой ценой женщины? Вчера ночевал в машине, подсовывается ко мне паренек и говорит: «Дядя, не хотите молодую и веселую тетю Клаву? Горячая, недорого».
– И Вы, конечно, отказались? – остановился и посмотрел на Козлевича Бендер.
Но тот вместо ответа продолжил:
– Зачем нам рисковать? Я бы на нашем автомобиле в том же самом Мариуполе прокормил бы и вас, Остап Ибрагимович, и братца Шуру. Не говоря уже о доходе от рыбной ловли на наших «Алых парусах».
– Все это так, Адам, но это обывательщина, а там… – и великий комбинатор, предприниматель и мечтатель зашагал дромадереским шагом вниз к дороге, по которой они еще совсем недавно мчались весело и беззаботно на роскошном «майбахе». Но остановился, ему хотелось еще раз выговориться: – О, друзья, конечно, это уже на черный день. Не унывайте, у нас в Мариуполе дом, где хранится ценный антиквариат и моторный катер «Алые паруса», который тоже стоит немалых денег. И главное, главное, – поднял театрально руку вверх Остап. – Мы с вами живые и идем туда, куда и ехали. А там, несмотря на все невзгоды, нас ждет успех.
– Ох, Остап Ибрагимович, Остап Ибрагимович, – протянул Козлевич.
– Ох, командор, – почти в тон Адаму произнес и другой компаньон, подойдя и останавливаясь перед своим предводителем.
– А вы знаете, мои единомышленники, я уже начинаю привыкать к ограблениям. Первое – на румынской границе, а теперь здесь, в Крыму. И повторяю, снова, главное, что я и вы целехонькие, хотя и неприятно обработанные. И если у нас остались жалкие гроши, – продолжал вслух рассуждать Бендер, – то вот он, – вытащил орден Золотого Руна из распахнутой рубашки Остап. – чудом уцелел второй раз. И если у бывшей горничной графа Воронцова муж греческий негоциант, то мы, несомненно, найдем там и покупателя на этот орден. От которого, мне кажется, я должен избавиться. Может быть, именно он и приносит мне неудачи. Выходим уже к дороге, камрады, – бодрым голосом заявил Остап.
Они вышли на шоссе и присели
