случай если под ногтями сохранились частички ткани или кровь, – пояснил ему Хьюз.
– Ай! – вырвалось у Линча, но это не было воспоминанием о Джессике, царапавшей его.
Он вытянул руку с бородавкой – шла кровь. Аккуратно, стараясь избегать контакта, Хьюз дал ему «Клинекс», будто держал салфетку наготове.
Эксперты вначале подняли жертву с переднего сиденья, в процессе непреднамеренно отделив голову и оставив лоскут кожи, словно приросший к обивке. К телу прилипло немного мусора.
– Оно столько времени здесь… – отводя глаза, вздохнула Коулмен. – Как сообщил мне Флойд, тринадцать лет. Ей было двадцать три, а ему – двадцать пять, когда он убил ее.
– Это из его дневника?
– Нет, из его рассказа мне. Он стал записывать только после следующей жертвы – той, что мы поначалу считали первой в деле «Шоссе-66».
Я опустила взгляд на тело, которое убирали в черный мешок.
– Имя жертвы он хотя бы знает?
– Говорит, не знает.
Я отвернулась и посмотрела на сухие русла ручьев, прорезавшие каньон и убегавшие в сердце горы. Отвернулась не потому, что не могла смотреть, как Бенни и Рэй деликатно сортируют части тела, складывают в отдельные мешки для трупов и поднимают их вверх по склону. Я думала: что больнее – это или звонок отцу Джессики?
Глава 5
Незанятая часть нашей группы начала подниматься наверх почти в той же последовательности, в какой спускалась сюда. Зигмунд посмотрел на меня и нагнулся поднять какой-то клочок мусора, забытый Бенни и Рэем.
– Бардак. – Он выпрямился и протянул его мне, словно на память, затем сунул мою руку себе под мышку, якобы чтобы помочь преодолеть крутой подъем. – Эх, Стингер, какая печальная победа, – вздохнул он, когда мы медленно побрели вслед за остальными. Звук его голоса действовал на меня успокаивающе, но необходимости отвечать я не чувствовала.
Затем, когда мы отстали настолько, что не могли быть услышанными, он сказал:
– Агент Коулмен – умница.
Мы так много проработали вместе – он аналитиком, я секретным агентом, – что это превращалось в настоящее «шоу Зига и Стингера». Я почувствовала укол ревности. Глупо.
– С чего ты взял?
– Всю дорогу от моего отеля до твоего дома она пыталась интервьюировать меня. В основном на тему, известно ли мне какое-либо другое дело о серийном убийце, менявшем свой модус операнди от изнасилования и удушения на некрофилию. – Зигмунд никогда не произносил «МО», как все мы. Думаю, он слишком горд, чтобы снизойти до акронимов.
– И что ты ей поведал?
– Что это для меня новость, но существовало другое дело, когда преступник переключился с простых убийств по типу казни посредством двадцать второго калибра на расчленения ножом и выпивание крови жертвы. Коулмен сказала, это дело ей знакомо. Потом спросила, что я думаю о «трофеях» и «сувенирах», что-то в этом роде. Она сделала домашнее задание и хотела услышать мое мнение о Флойде
