Бабушка и внук.
– Как председатель колхоза и практикант! – подхватила Шталь.
– Как директриса школы и двоечник! – продолжила изгаляться Зина.
– Как кондуктор и безбилетник! – легко втянулась в «баттл[4] остроумного злословия» Эмма.
От нелепости последнего сравнения новоиспечённые подруги согнулись пополам и зашлись звонким смехом.
Мира Петровна в безумном шифоновом брючном костюме дымчато-серого цвета, с пёстрым шарфом, намотанным вокруг шеи и, видимо, призванным скрыть многоярусный подбородок, метнула гневный взгляд в сторону хохотушек. От танца она вся взмокла. Её жидкие короткие волосы прилипли к бугристому лбу. Румяна на дряблых щеках размазались, по вискам струился пот. Однако Гарик не обращал на это никакого внимания, продолжая прижимать к себе подушкообразную партнёршу. Он поправил её сползшие руки на своих плечах.
И подруги зажали рты руками, увидев тёмные круги промокшей ткани под мощными подмышками главного бухгалтера.
– Я больше не могу, нужно дымку глотнуть, – призналась Эмма. – Ты здесь подождёшь или со мной?
– С тобой, – с готовностью отозвалась Князева.
Перед выходом на улицу они попросили на ресепшен[5]два тёплых пледа и, замотавшись в них, шагнули на мороз.
– Далеко не пойдём – холодно, да и ты в туфлях навернёшься. Давай здание обойдём и около стеночки пристроимся. Там, на первом этаже – процедурный блок, и ночью никого нет, – размышляла Эмма, шагая вдоль стены и придерживая семенящую на высоких каблуках Зиночку, которая, скользя и охая, цеплялась за подругу.
– А там разве ещё территория санатория? – стуча зубами, поинтересовалась Князева. – Мне показалось, там уже забор высоченный, а дальше – дорога.
– Забор в метре от здания проходит, самое то, чтобы никто не увидел. Блин! В сорок лет как школьница. Ох уж эта борьба с курением!
– А ты бросить не пробовала? – поинтересовалась Зинуля, поскользнулась и, пошатнувшись, продолжила путь.
– Так бросаю! Видишь, как мало курю? Раньше пачки по полторы в день, а теперь пять штук норма. К восьмому марта завяжу!
– А чего не к двадцать третьему февраля? – съязвила Князева.
– Отстань! У меня свой план-график.
Наконец они зашли за угол и остановились. На низком подоконнике одного из медицинских кабинетов стояла пепельница с окурками.
– Во! – хихикнула Эмма. – Эскулапы тоже грешат табачком.
Она уже было вытащила из кармана джинсов зажигалку, как где-то высоко – над их головами – раздался тихий треск, похожий на звук с трудом открывающейся рамы.
– Только бы возмущаться не начали, постояльцы пафосные, – прошептала Эмма.
Она хотела ещё что-то добавить, но в этот момент огромный и, видимо, тяжёлый свёрток стремительно пролетел перед ними, с глухим стуком приземлившись по ту сторону высокого забора.
Эмма
Здесь имеется в виду противостояние поэтов, танцоров, рэперов и тому подобное. (
Ресепшен – это неказистое заимствование английского слова «reception», которое можно перевести как «приёмная» или «регистратура». А также – зона информирования потенциальных и реальных клиентов фирмы, банка, гостиницы, аэропорта и пр. (
