и лютой злобы к иноверцам исламским фанатикам. И сделать это я должен был даже не по долгу службы, а по совести. Так что никакой он мне не друг, и даже его смерть ничего не изменила: это по-прежнему враг, и притом из тех, которые никогда не смогли бы заслужить прощение.
Конечно, не один Бот занимался таким подлым ремеслом. Наверняка были и есть до сих пор негодяи крупнее его. Если потребуется втереться в доверие ещё к кому-то из этой омерзительной братии, чтобы препроводить пару-тройку душегубов сюда, на это бескрайнее зелёное поле, усеянное одуванчиками, я снова буду готов к подобной неприятной миссии. Как бы мне ни было противно или тяжело. Это не жестокость, это необходимость и милосердие к тем, кто становится их мишенью.
– Думаю, наш друг Глен сумеет найти того человека, – присаживаюсь рядом с Ботом и тоже касаюсь одуванчика. – Это кто-то из твоего окружения… А может, сам Глен тебя и сдал?
Бот недоверчиво глядит на меня и отрицательно качает головой:
– Зачем ему меня сдавать? Он человек жадный, но не подлец. У него и так денег куры не клюют. Всё его в нашем бизнесе устраивало. Он ведь был, по сути дела, обыкновенным туповатым боевиком, которого я приблизил к себе только потому, что он хорошо выполнял приказы и стрелял, не раздумывая. Я сочинял комбинации, и Глен выполнял от и до всё, что требовалось. А без меня ему придётся самому мозгами шевелить. Оно ему надо? Так что не в его интересах от меня избавляться. Даже наоборот…
Ниточка, за которую я так удачно потянул, вот-вот готова оборваться.
– Почему же он тогда не пришёл тебе на помощь?
– Самому подставляться? – Бот с сожалением смотрит на меня. – Он туповатый, но далеко не дурак. Да и в Израиле ему есть где отсидеться, пока пена сойдёт.
– Неужели?! Вот не знал!
Сердечко у меня начинает биться от радости, и Бот это сразу чувствует:
– Между прочим, я на тебя в обиде. В Израиль-то я согласился приехать только потому, что понадеялся на тебя, Даник. Ты клялся, что знаешь там все входы-выходы, – он пристально разглядывает меня и криво ухмыляется. – Да не бойся, не подозреваю я тебя в измене, потому что прекрасно знаю, на что ты способен. Ну, кто ты в этом хвалёном Израиле? Никто и звать тебя никак! Это в России ты был ментом и что-то весил, а в Израиле… А вот с Гленом другое дело. Хоть он в Израиле и не местный, но у него даже там есть родственники. И притом хорошо упакованные родственники…
– Первый раз слышу! – теперь уже удивляюсь совершенно искренне. – Он что, еврей?
– Черкес. Он давно уже мне рассказывал, что у него дальний родственник по отцовской линии живёт в городе Яффо и много лет держит маленький рыбный ресторан прямо на набережной. Мы с ним в этом шалмане даже ужинали.
– Почему я об этом ничего не знал?
– Ты же нам тогда заявил, что, пока выдалась свободная минутка, должен непременно навестить матушку в Беер-Шеве, и уехал к ней, а мы с Ботом, коли уж нарисовался свободный вечерок, наведались
