Да, у меня есть певчие птички… это моя роскошь.
– Я постараюсь приехать и повидать тебя, но в любом случае напишу тебе; ну ладно, Хохотушка, прощай, прощай… Если б ты только знала, как я рада, что встретила тебя!
– Я тоже… но, надеюсь, видимся мы не в последний раз; а потом мне не терпится узнать, тот ли самый человек твой господин Родольф или другой… Напиши мне об этом поскорее, прошу тебя.
– Да, да, напишу… Прощай, Хохотушка.
– Прощай, моя миленькая, моя славная Певунья.
И юные девушки снова нежно обнялись, стараясь скрыть свое волнение.
Хохотушка направилась в тюрьму, чтобы проведать Луизу; она могла это сделать благодаря разрешению, которое получил для нее Родольф.
Лилия-Мария поднялась в фиакр вместе с г-жой Серафен, которая приказала кучеру ехать в Батиньоль и высадить их у заставы.
Короткая проселочная дорога вела от этого места почти прямо к берегу Сены, неподалеку от острова Черпальщика.
Лилия-Мария не знала Парижа и потому не могла заметить, что экипаж ехал по совсем другой дороге, чем та, что вела к заставе Сен-Дени. Только когда фиакр остановился в Батиньоле, она сказала г-же Серафен, предложившей ей выйти из экипажа:
– Но мне кажется, сударыня, что это не та дорога, что ведет в Букеваль… А потом, как же мы дойдем пешком отсюда до фермы?
– Я только одно могу вам сказать, милая барышня, – с напускной сердечностью ответила экономка нотариуса. – Я выполняю распоряжения ваших благодетелей… и вы их очень огорчите, если не решитесь последовать за мною.
– О, сударыня, не думайте так, пожалуйста! – воскликнула Певунья. – Вы посланы ими, и я не вправе ни о чем вас спрашивать… Я слепо пойду вслед за вами; вы мне только скажите, хорошо ли себя чувствует госпожа Жорж?
– Как нельзя лучше!
– А господин Родольф?
– Он себя чувствует тоже превосходно.
– Значит, вы его знаете, сударыня? Но только что, когда я говорила о нем с Хохотушкой, вы не проронили об этом ни слова.
– Потому что я не должна была ничего говорить… Вам понятно? Мне даны строгие приказания…
– Это он вам их дал?
– До чего ж она любопытна, эта милая барышня, до чего любопытна! – сказала со смехом домоправительница нотариуса.
– Вы совершенно правы, сударыня; простите мне эти лишние вопросы. Раз мы идем пешком туда, куда вы меня ведете, – прибавила Лилия-Мария, чуть улыбнувшись, – значит, я скоро узнаю то, что мне так хочется узнать.
– В самом деле, милая барышня, через каких-нибудь четверть часа мы будем на месте.
Экономка Жака Феррана и Певунья, оставив позади последние дома Батиньоля, шли теперь по поросшей травой дороге, окаймленной кустами орешника.
День был ясный и теплый; правда, по небу медленно плыли облака, позлащенные закатом: солнце уже клонилось к западу и бросало
