поэму входила также глава, в которой Александр II как великий реформатор сравнивался с Петром I. Впоследствии Некрасов ее из поэмы исключил, сообщив в письме к Тургеневу от 25 декабря 1857 года о том, что главка эта была написана и включена в поэму из тактических соображений: „Кстати расскажу тебе быль, из коей ты усмотришь, что благонамеренность всегда пожинает плоды свои. По возвращении из-за границы тиснул я „Тишину“ (наполовину исправленную), а спустя месяц мне объявлено было, чтоб я представил свою книгу на 2-е издание“.
Поэма получила сочувственные отклики друзей Некрасова и журнальной критики. Л. Н. Толстой в письме к поэту назвал первую часть „Тишины“ „чудесным самородком“. Критика подметила, что содержание „Тишины“ „резко противоречит духу прежних произведений“ (Сын отечества. 1857. № 43.)
А. С. Суворин писал: „Некрасова действительно любят у нас, но любят не потому только, что он является грозным сатириком, что ему удается вызвать часто своими стихами чувство негодования в читателе, а потому особенно, что он чувствует жизнь, что он нашел в ней примиряющий элемент… Успокоение это вносится в душу поэта чувством любви к родине-матери и к народу… И нива просветлеет перед поэтом, станет пышней и красивей, и ласковей замашет лес своими вершинами, и слезы хлынут из глаз, и в умилении посылает он привет и рекам родным, и деревенской тишине, и широким нивам, и Божий храм пахнет на него детски чистым чувством веры, и пропадут отрицанье и сомненье. „Войди с открытой головой“, – шепчет ему какой-то голос. И чудные упруго-металлические стихи вырываются у поэта, стихи скорби и любви льются из-под пера его, когда он входит в Божий храм и вспоминает о народе, который он так любит, народе-герое, который в борьбе суровой не шатнулся до конца, которого венец терновый светлее победоносного венца“. (Русская речь. 1861. С. 103–104.)
Рецензент журнала „Светоч“ отмечал: „При первом шаге за рубеж своей родины поэт отдается весь ее чарующему влиянию: он весь проникается разлитой повсюду родной по крови жизнью: полной грудью пьет он воздух беспредельно раскинутых перед ним полей и в этом воздухе находит источник обновляющих сил. Вся природа в глазах поэта принимает праздничный вид, все улыбается ему, все манит в братские объятия, в святую минуту свидания с милой родиной он забывает, как еще недавно здесь же, полный „мучительных дум“, выносил он тяжелое страданье, обливался кровавыми слезами, как еще недавно из его наболевшей груди вырывались болезненные стоны; но все прощено, все исчезло… поэт помнит одно: что он на родине, что он видит то, перед чем привык благоговеть, может быть далекое, давно минувшее детство. Тот, кто умеет так чувствовать, может, положа руку на сердце, смело сказать, что он любил и любит свою родину!.. Ни в одном произведении своем Некрасов не являл нам таких образов, какие он явил в „Тишине“. (Светоч. 1862. Кн. 1. Отд. „Критическое обозрение“. С. 104–105.)
Аполлон Григорьев включил «Тишину» Некрасова как произведение, исполненное любви к «почве», к родине и народу, в историко-литературный ряд: «Поставьте в параллель с этою искренностью любви к почве первые, робкие, хотя затаенно страстные,
