зубчики и пружинный стопор. Вот и все.
– Какой еще стопор? Что вам от меня надо?
– Ничего особенного. Просто вам нечеловечески везет.
– А, я опять миллионный покупатель?
– Нет, десятимиллионный. Мы уже распространили этот замечательный товар в центральной Африке.
– Слушай, ты что меня за дуру считаешь?
– Секундочку! – незнакомец опять поднял палец. Он явно кривлялся, но при этом очень искусно делал умное лицо. – Я тебя хоть раз обманул? Нет, действительно! Яд превосходный, острова всамделишные. Просто ты струсила и убежала, но тут, как говорится, не сторож я брату своему, а тем более – сестре.
– Сестре… Тебя как зовут хоть? Только не ври.
– Ну зачем же. Зовут меня очень просто – Аристофан.
– Все-таки соврал…
– С чего ты взяла? – субъект, как будто, обиделся.
– Ну хорошо, и что теперь будет, если я куплю твои прищепки?
– Система премирования остается прежней. Ты можешь некоторое время пожить на Сейшельских островах.
– Ага, уже на Сейшельских.
– Ну не все ли равно? Так будешь брать? Недорого – семь шекелей. Всего-то навсего. И потом, это может быть хорошим подарком: праздники не за горами!
– Хорошо, – Хава достала деньги и протянула Аристофану.
Тот взял их и, сунув в карман, на секунду задумался, а затем, словно бы очнувшись от каких-то мыслей, махнул рукой и очень серьезно сказал:
– Поехали!
И вновь все завертелось, и в одну секунду Хава увидела себя, стоящей на берегу какого-то острова, увидела, как бы, со стороны, а потом и воочию, и почувствовала под ногами горячий песок, на который лениво накатывались бирюзовые волны. На этот раз паники уже не было, все воспринималось спокойно, почти как должное.
– Слушай, а что мне здесь делать?
– Как это что? Что хочешь. Здесь можно найти все, что угодно. Все в твоих руках и бесплатно. Но с некоторыми условиями.
– Вот, вот, вот, – Хава саркастически заулыбалась, – а я уж было заждалась – что это он условия не предъявляет.
– Да нет, ну что ты, в самом деле! Я же говорил: главный принцип – добровольность. Это во-первых. А во-вторых… Впрочем, это даже и не условие, а скорее просьба – ты никогда и никому не должна говорить о том, что видела и чем занималась.
– Это почему же?
– Ну, хотя бы потому, что сначала тебе не поверят, а если же ты будешь настаивать, то просто сочтут дурой, а там и до психушки рукой подать. Тут, как говорится: «Язык мой – враг мой». Так что, ты уж помолчи, ради Бога, и, возможно, это вменится тебе в мудрость.
– Ну хорошо, ты, все-таки, может быть мне расскажешь, что здесь есть, чем можно заняться?
– Опять – двадцать пять! Ты помнишь, кем хотела быть в детстве?
– Класса до шестого – астрономом, потом химиком, кажется так.
– Очень хорошо! Там для тебя есть и телескоп, и реактивы,
