себя уважает. Если нет, то она бессмысленно служит кому попало. Тащит на себе.
Отсидевший мужик нужен десяткам баб. Отсидевшая баба – никому. Алкоголик пропивает дом, баба будет упрямо нянчиться с ним. Алкоголичка сдохнет под забором в одиночестве.
Рынок. Спрос и предложение, ничего личного. Мужик за полтинник – вполне. Баба – адьос!
Они заложницы системы эм-жо, поэтому нам и мстят.
Живём в плохо завуалированном кастовом обществе с жёсткой социальной моделью.
Сейчас мне доступно многое в этой модели. Жаль, что не всё.
Если помечтать, не ограничивая себя, то этот день я бы провёл так: вначале в хорошей компании полетал бы на МИГе-25 или на «Чёрной Птице» за штурвалом, с виражами и всякими бочками-штопорами.
Потом – уже на мегаскоростном дельтаплане – пронёсся над степями Монголии. Посмотрел бы, как падают несколько небоскрёбов. Нет, много небоскрёбов.
Трахнул бы Анжелину Джоли поставив на колени, сзади бы взял на фоне развалин догорающего мегаполиса. Сзади, с её губами, нелогично, конечно. Ладно, разворачиваем Анжелину.
Пообедал бы неаполитанской пиццей, обжигающе-горячей, только что приготовленной. Винцо хорошее калифорнийское. Фуагра с яблочным пюре или малиновым соусом от какого-нибудь Бокюза.
Снова за штурвал, и досмотрел бы до конца закат над Гранд Каньоном, пролетая в метре от скал.
Офигенный секс – неважно где, но уже не с Джоли, а с маленькой горячей Евой Лонгорией – посадил бы сверху её и поскакали.
И чтобы, засыпая, знать, что завтра утром отправлюсь на сафари в Кению или Зимбабве. С предвкушением приключения засыпать.
Вернулся в реальность, открывая дверь, принёс молоко и булочки. Пей, любимая. Ешь, солнышко. Свалил бы сию секунду, но закатит истерику вдогонку, будет звонить с упрёками, знает, что могу ещё полчаса провести дома.
Такое чувство, что я сам в себя сру. И эти Авгиевы конюшни уже не разгрести.
В моей жизни, наверное, нет Событий, таких вот, с большой буквы. Может быть, потому что всё идёт естественно, не особо революционно, не через ступеньку. Смерть матери разве только – Событие. Отца – нет. Единственный момент, заставивший меня подумать о том, что у меня нет ничего по-настоящему своего, отрубивший меня от корней, зачеркнувший принадлежность к семье. Нет семьи, – думал я тогда, – а что есть? То, что я теперь должен сделать сам? Создать. Взрослый теперь, да?
Или у меня неправильные критерии События. Недозначимость всего. Для кого-то и первый секс – Событие. И повышение. И свадьба, для женщин. Рождение ребёнка. Покупка машины – Событие. Измена даже, точнее – уличение в измене, как у Женьки, приятеля. Для кого-то и шмотка или девайс. Или пожрать, блин. Событие.
Я так ничего и не сделал. С такой бессмысленной вовлечённостью делая якобы необходимое ничего каждый день.
Агнии теперь всегда
