заржал и Каха, через мгновение к нему подключился племянник капитана. Иван хмуро посмотрел на творящееся безобразие, отвернулся и, нетвердо ступая, вышел из столовой.
– Алло, В-в-олгин слушает! – стараясь говорить тверже, ответил он на вызов.
– Волгин, Волгин, вы куда пропали? Почему на вызовы не отвечаете? Почему покинули пост без приказа? Волгин, Волгин, отвечай базе, едрить тебя в коромысло!
– Алле, б-б-аза, Волгин на связи!
– Волгин, ты пьяный что ли, едрить тебя в коромысло?
– А с кем я разговариваю? – Иван тянул время, пытаясь разворошить под спудом хмеля служебные воспоминания.
– Волгин, под трибунал пойдешь, едрить тебя в коромысло! Полковник Врубель с тобой разговаривает, если тебе еще что-то говорит это имя.
– Господин полковник, р-р-разрешите доложить, на вверенной мне тир… трире… тер-ри-тор-и-и, – выговорил он с трудом по слогам трудное слово, – все в порядке. Доложил лейтенант Волгин, командир патруля.
– Пока командир и пока лейтенант! – раздраженно отозвалась трубка коммуникатора.
– В смысле до свидания? – удивился Иван столь быстрому расставанию.
Сквозь хмельной туман пробивалось понимание некоего нарушения, в коем именно он Иван Волгин и виновен. Раз виноват, то положена выволочка и начальственный разнос. Тогда почему пока?
– В смысле разжалую ко всем чертям и выгоню из флота! Вам все понятно, пока лейтенант?
– И-и-ик, так точно, господин пока полковник! – совершенно неожиданно скаламбурил Волгин.
– Та-а-а-к! Ну-у-у, хорошо, голубчик, только назад вернись, получишь у меня по самое здрасьте, в порошок сотру, до конца дней сортиры будешь на базе чистить, едрить тебя в коромысло. Молокосос, да я тебя…
С загадочной улыбкой на губах Иван нажал клавишу отбоя. Ему в голову пришла замечательная мысль выпить еще и слетать на какой-нибудь космический бордель, чтобы продолжить веселье с девками. Хорошо у купца, да скучно, хмель без баб – водка на ветер. Не упуская улыбки с лица, Иван вернулся в трапезную. Молча прошел до своего места за столом, сам себе налил полную рюмку, с достоинством выпил и крякнул от полноты чувств.
– Михаил! – Иван ударил себя кулаком в грудь, всем видом выражая невероятную признательность и расположение к хозяину дома.
– Иван! – капитану едва хватило сил качнуться на стуле, но в глазах его светилась понимание и одобрение.
– Мужики… нам пора! В гостях хорошо? Хорошо! А дома? Хуже. Но служба… Мы, Михаил, на службе у этого… царя, наша судьба… – Иван взмахнул рукой и едва не свалился, – судьба наша оберегать таких как ты беспомощных наглых тварей, отставить, от наглых тварей, чтобы… – тут Иван окончательно заблудился в длинной фразе и озадаченно замолчал, пытаясь ухватить за хвост ускользнувшую мысль.
– Ваня, друг! – капитан аж прослезился от избытка чувств. – Ты не подумай чего, не держи
