Хотя, конечно! Ты же делаешь все как я.
– Не совсем, – возразило отражение. Это у того у первого отражения с тобой почти не было разницы. А теперь…
Виктор не понял этого замечания, и не стал больше рассуждать о первенстве своих отражений.
– Так значит, я поймал момент своей жизни, который и принадлежит именно этой моей жизни? – спросил Виктор, стараясь уложить только что услышанные выводы в голове.
– Да, но вместе с этой линией, произошло и все остальное.
– Что, например?
– Ну, как, что? Смерть Коляна, ведь в тот момент она уже шла грустная? Значит, Коляна уже не было!
– Но почему к этому должна быть привязана его смерть? Моя жизнь – моя жизнь! Моя поездка! Моя встреча!
– Эх, дорогой, в жизни все завязано и связано. И каждый шаг рождает череду действий и приводит к определенным результатам, даже казалось бы, у посторонних лиц, а ты, не посторонний, ты напрямую участвовал во всех этих шагах и цепи событий.
А что могло изменить эту ситуацию, в каком случае Колян остался бы живым?
Деточка! Это компьютер нужен, чтобы сделать обработку всем твоим и другим поступкам! Чтобы рассчитать причину и порожденные, ею следствия! – сказало отражение, высокомерно – поучительно.
Виктор отметил, что отражение стало намного осведомленнее его, но отражение перебило его мелькнувшую мысль.
– Вот представь, что тебе бы не дали квартиру в этом месте, а жил с ними, какой-нибудь доктор, который в нужную минуту сделал ему необходимую помощь, вот и остался бы он жить.
Например, если бы ты не уехал в Африку, а пришел к ним в гости в этот день, может быть, и не согласился бы он ехать в пансионат. А тогда…
Так что как в сказке «Репка». Репка за дедку, внучка за бабку… Да мало ли чего еще могло бы быть… Все связано, все! И шаг, и естественно, слово! – закончил свой поучительный монолог отражение.
– Все! Утомил! – сказал Виктор, пойду спать.
– Посмотри сначала на звезды. Уедешь такого неба больше не увидишь. А запах осени, а этот ветерок, – сказал мечтательно внутренний Я, обрадовавшийся концу этих философских споров. И передвинь зеркало поближе к окну, и отодвинь, пожалуйста, занавеску, чтобы в нем отражалась природа, – попросил второй Виктор.
– Пойду покурю на балкончике перед сном, – решил Виктор, и отодвинул занавеску.
Прошло несколько самых тягостных дней, и Виктор потихоньку входил в сложившийся ход событий. По вечерам они по-прежнему сидели вдвоем с Валей на кухне и вспоминали старые дни. Эта новая обстановка, когда их было только двое, и больше никого, кто бы мог мешать их чувствам, была необычна. Они были не только одни в квартире, но одни в области запретов. Теперь не было ничего, и никого, кто бы мог противиться их близости. Виктор смотрел на руки Вали, подливающие ему чай. Он уже гладил ее кожу, поднимая белокурые кудряшки, он шел вверх
