на заступничество Вячко, горожане не согласились хоронить ушкуйников там же, где насыпали курганы своим умершим. Боялись заразы. К этому времени болезнь поразила уже многих ушкуйников. Ни зелья, ни ворожба не помогали.
Прошло еще два дня. Ладьи ушкуйские возле пристани стояли без дела: никто их не смолил, не подкрашивал, не суетился вокруг них. Неизвестна была судьба их хозяев. Рядом с погибшими атаманами насыпали еще один курган – там похоронили без ладьи, без больших почестей еще пятерых ушкуйников.
Насыпавшие курган предчувствовали и свою близкую смерть. Вскоре поползли слухи, что жар начался также у некоторых жителей Свинечска, причем у тех, кто успел пообщаться с ушкуйниками.
В семье Вячковых пока не болели, надеялись на лучшее.
С утра женщины заварили укрепляющие лекарственные травы: полынь, тимьян, девясил.
– Это не значит, что мы боимся, – пояснил Вячко. – Нам необходимо укрепить свои силы. Чем больше у нас сил, тем лучше. Ушкуи сейчас волочь не придется, да ведь и дома много работы. И к свадьбе Медведя надо готовиться, теперь уже ничего не помешает.
Медведь давно ждал этих слов. Конечно, откладывать свадьбу нет причины. Нужно немедленно встретиться с Сиггурд, спросить ее, когда лучше прийти официальным сватам – Вячко, конечно, пойдет, и не один! Самых уважаемых людей позовем. С Фари предварительно уже договорено – он не должен отказать. Пусть назначит время, когда можно к нему прийти с официальным предложением.
При подходе к дому Фари он почувствовал раздражающий запах смол.
Волхв Ядрей с помощниками жег волшебные травы и смолы, обносил жертвенник вокруг дома.
«Что такое? – встревожился Медведь. – Волхвов звали только в крайне тяжелых случаях. Но, возможно, ввиду слухов о новой болезни Фари решил обезопасить свой дом, оградить его от выпавших городищу испытаний?!»
Сизый туман поднимался в воздух от курящихся благовоний, Ядрей в самой яркой из своих одежд, в островерхой звездчатой шапке воздевал руки к небу, обращался к богам, выкрикивал слова молений, пел…
Медведь остановился поодаль: действу нельзя было мешать.
Процессия молящихся три раза обошла вокруг дома. Принесли связанного жертвенного кабана, обагрили его кровью землю перед входом, налили крови в серебряную чашу, понесли в дом. Значит, в доме есть больной, который должен испить из этой чаши.
«Только бы не Сиггурд!» – думал Медведь.
Сердце его ныло от страха и неизвестности. Стоял, уткнувшись взглядом в глухую бревенчатую стену, и думал, что же произошло.
В стенах домов викингов не было окон, только в крыше имелась дыра, служившая и дымоходом.
Когда волхвы ушли, Медведь подошел ко входу.
Предупрежденная кем-то Сиггурд выбежала навстречу. Глаза ее были заплаканы.
– Отец заболел! – выдохнула она. – Совсем плох. Да и маме сегодня плохо. Может, помогут волхвы, на них вся надежда.
