на краю села. Зимовник, в котором обитал прославленный казацкий ватаг, мог быть в точности похожим на эту чудом сохранившуюся старинную хату. Я всю ее облазил. Забрался даже на чердак. Обшарил все его закутки и нашел старый рогач (ухват. – Примеч. ред.), какие-то черепки, ржавый обломок ножа, сухие кукурузные початки… Внутри хаты на стене вдруг увидел выцветшую фотографию в грубой рамке.
– Это баба Онися Несватиха, – объяснила Лидия Ивановна. – Девяносто пять лет прожила она тут. Когда умирала, говорит: «Заплетите мне в косу красную стричку (строчку, ленту. – Примеч. ред.), бо я божа невестка (то есть незамужняя девушка. – Примеч. ред.)». Сильная была старушка, у них весь род такой. А хата эта принадлежала казаку Денису Несвату. У бабы даже грамота хранилась. Я ее сама, своими глазами видела, супруг мой может подтвердить – он тоже читал. Там написано: «Хутор этот подарен казаку Несвату…» Дальше не помню. А в конце подпись Богдана Хмельницкого…
– А где сейчас эта грамота?
– Баба в конце всех и вся боялась. Грамоту ту так уже кохала, так берегла. Куда сховала, никто и не знает… Давайте я вам лучше свои вирши (стихи. – Примеч. ред.) прочитаю…
Мы уезжали из Ильинки под вечер. Было тихо и тепло. Предзакатное солнце выкрасило белобокие хатки в розовый цвет. Груши еще не зацвели, но в них чувствовалась будущая щедрая сила – говорят, что груш здесь на деревьях больше, чем листьев. Это еще впереди, а пока ранняя апрельская пора – сквозь голые ветки просвечиваются хаты, огороды, пасеки, кладбищенские кресты, плавневые камыши, речушки и балки… Просвечивается прошлое?
Островитяне
– Давайте, хутчее, собирайтесь, я вам все казацкие места покажу.
Зинаиде Алексеевне Будимко уже за семьдесят, однако мы едва поспеваем за ней. Через огород поднялись на бугор и увидели возле дороги большой крест. Символично название села, где живет старушка. Называется оно просто Островом. Это своеобразная память о Великом Луге, в котором было 264 острова! Томаковский (его еще называли Буцьким, Днепровским) – один из самых больших. На нем и располагалась Томаковская Сечь. О ней знают почти в каждой «островной» хате. Не только знают и помнят, но и могут показать места казацких могил, окопов, валов, тайных ходов. От креста с нашей шустрой и веселой провожатой мы обошли всю островную землю. Возле сада старушка показала нам бугорки, под которыми покоился запорожский прах. Потом мы спустились к Городку. Так островитяне называют место, где находились казацкие укрепления.
– Вот здесь, где крайняя хата, как раз проходил вал, а на том месте, где сейчас стадион, – земля там, видите, вроде, как осела – были казацкие схованки (укрытия. – Примеч. ред.). Баба Тертишиха рассказывала, что сама видела в обрыве по-над водой дубовые двери. Открыла их, а оттуда как потягнет, как заревет… Не иначе, ход внутрь острова там был. Хлопцы малые, когда еще коммуна у нас тут была, люки находили. Открывали
