не имеет никакого отношения ни к левой, ни к правой политике. Это – механизм крупномасштабной финансовой афёры, когда деньги вытаскиваются из страны и вкладываются в чужую экономику, а при этом повышаются налоги и сокращаются государственные и социальные расходы.
Нынешние антикризисные меры нацелены на то, чтобы переждать экономические неприятности, которые вроде бы носят конъюнктурный внешний характер. Власть считает, что как только эта внешняя конъюнктура улучшится, проблемы уйдут сами собой. На деле, это не так. Существенная часть наших проблем в экономике имеет внутренний, структурный характер. При этом меры по созданию новых стимулов к экономическому росту практически отсутствуют в рабочих предложениях правительства РФ.
Мы ничего не добьёмся, не оторвавшись от внешнего управления в экономике, особенно в контексте того, что внешний управляющий принял решение нас придушить.
Экономический спад у нас связан с моделью либеральной, и начался он в конце 2012 года, когда цены на нефть были ещё вполне высокие.
Решительный и полный отказ от либерализма, переход от разграбления страны к её созиданию, комплексная модернизация инфраструктуры на основе ограничения финансовых спекуляций, коррупции и произвола монополий становится в прямом смысле слова условием выживания даже не нынешней России, а всей русской цивилизации как таковой.
Выход из тупика, в который попал Путин, можно найти только через заметный рост экономики, который реально почувствуют миллионы людей. Да, блуждания по тупиковому закоулку можно слегка продлить, но тем сложнее будет из него выбраться. Как показывает история, внешняя политика не может долго существовать в отрыве от внутренней, её успехи не могут без конца компенсировать зыбкость отечественной экономики.
Но зато и ограничения для манёвров во внешней политике гораздо строже из-за сопротивления мировых конкурентов. Во внутренних экономических делах несравненно больше возможностей для проявления государственной политической воли.
У России слабая недокапитализированная экономика.
Российская экономика дико недомонетизирована, денежная масса в обращении составляет 46% от ВВП. В то время как в Китае, например, – 200%. При этом ставка Центробанка там – 3%, а коммерческий кредит – 4—5%. Проблема инфляции такого рода, как у нас, никогда не решается сжатием денежной массы. Таким образом решается лишь задача сжатия кредита и удушения экономики.
Весьма показательны итоги деятельности российских «реформаторов». Помимо августовского дефолта (1998 г.),
