чередой от понедельника до воскресенья. Погода испортилась совсем: небо посерело, холод пробирался даже под куртку, дожди шли не переставая, сваливая опавшие листья, которые не успевали убрать в темные грязные лужи. Осень – она только поначалу красивая, пока еще лето далеко не ушло. А потом осень напоминает темницу, в которую заточила всех до прихода весны.
Вечерние посиделки во дворе стали заканчиваться раньше. Холодный ветер гнал всех по домам получше уставших соседей, требующих успокоиться и не кричать под окнами. Громче всех обычно смеялся Пашка. На него цыкали, и зажимали рот. Никому не хотелось уходить с облюбованного места рядом с детской площадкой, с лавочками, турником и чем-то наподобие шведской стенки, выкрашенной в зелено-красный цвет. Один раз кто-то из жильцов вызвал полицию. «С соседями надо считаться, – сказал квадратный полицейский с дубинкой, выйдя из машины. – Бутылки найдем – заберем в отделение. Так что, товарищи, гуляйте тихо, мирно и никого не беспокойте».
Вечерами Олег общался с Андреем, рассказывал новости из своей «новой жизни», даже выслал несколько фотографий. Андрей смеялся над выпадами Олега против Ухриной и предлагал не обращать на нее внимания. Она что-то шептала окружавшим ее девчонкам, когда он проходил мимо, и приторно улыбалась. Наверное, наплела им, что он к ней клеился на линейке, а она его, прекрасная такая, отшила.
Поразмыслив над этим, Олег решил, что ему все равно, что они там думают, – сильной симпатии он пока ни к кому не испытывал. Лет в двенадцать они с Андреем влюбились в девочку из соседнего подъезда. Целый год за ней ходили, угощали конфетами. Она так и не выбрала никого, что, в общем-то, всех устроило. Потом Олегу нравилась девушка из старшего класса, но он предпочитал наблюдать за ней издалека.
А прошлым летом в лагере у него случился почти что роман. Правда, к концу смены. Он на дискотеке пригласил девочку на медленный танец, а потом они даже целовались тайком. Так до конца смены и целовались каждый вечер. Только почему-то Олег даже не мог вспомнить, как эту девочку зовут.
Здесь же, в этой новой школе, почему-то оказалось больше тех, кто ему не нравился, – компания возле Ухриной выглядела обезличенной толпой и вызывала лишь отвращение.
Дашка была смешная, не противно смешная, а просто забавная. Бывают такие люди. Павел и Сашка – классные ребята. Вот, пожалуй, и все, с кем ему захотелось общаться.
Даша жила в доме напротив и тоже выходила погулять, завидев, что вся троица в сборе. Олег наблюдал, как Сашка начинал виться вокруг нее словно шмель. Голос приглушенный, и жужжит, и жужжит ей что-то на ухо.
Туманова теперь не казалась «розовой Барби», Олег привык к ее присутствию, тихому голосу и дружелюбному настроению. К тому же, она помогала ему на математике и не выпендривалась, как некоторые.
Единственное, что не нравилось Олегу – ее дружба с Ухриной. Точнее, это была даже не дружба, а служба. Словно фрейлины, девочки кружились вокруг звездной Ухриной, а та благосклонно
