лет за решёткой.
– Значит Вы не состоите в организации Чиновников? – спрашивал Беломор.
– Нет, Лев Николаевич, уверяю Вас, нет, – искренно отвечал Гаврилов.
– И не Финансист?
– Нет, – смеялся Гаврилов.
– Не Волшебник, не Философ?
– Лев Николаевич, я клянусь Вам, что я из администрации…
– Да-да, – перебил Беломор Гаврилова, – я помню, Вы говорили. Ну, а раз так, любезный, то берите-ка Вы тряпку, швабру и идите мыть туалеты этого здания.
– Я Вас не понял, – сказал Гаврилов, вставая со своего кресла.
– Ты, мразь, отдраишь все унитазы и полы в туалетах этого здания, – чуть ли не по слогам произнёс Беломор.
Беломор нажал кнопку вызова охраны. Вошли четверо здоровых парней и встали в ожидании приказа. Если бы они только знали, на что сейчас обрекал их Беломор, отдавая им свой приказ.
– Все туалеты. Сверху донизу. До блеска. Проверю лично. Отдраить, – Лев Николаевич явно нервничал и говорил невпопад. Но охрана прекрасно поняла всё, что он сказал.
Гаврилова вывели из кабинета и увели убирать туалеты. Только спустя двое суток Гаврилов, по уши в дерьме, вышел из здания компании Беломора. Костюм его был мятым и грязным, под глазами кровоподтёки. Гаврилов хромал на обе ноги. У него болело всё, что может болеть. Кроме всего прочего эти четверо жестоко избили Гаврилова. Лев Николаевич не просил их об этом. Они сделали это по собственной инициативе, по зову, так сказать, сердца своего. Гаврилов шёл, слегка прихрамывая. Он шёл и думал о том, что всё в его жизни складывается как нельзя лучше.
Тех четырёх парней, что следили за тем, как он моет туалеты, и которые его по очереди избивали, посадили пожизненно, отправив в Лунную тюрьму, где находятся все, получившие пожизненное заключение. А через месяц и к Беломору пришла расплата, он потерял всё и получил десять лет за финансовые махинации и ещё за что-то, что, в общем, совершенно не важно.
Позже Гаврилов стал президентом Первого Союза.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Аф Фабр и Раиса сидели в его доме и разговаривали.
– Не самое подходящее время ты выбрала для того, чтобы стать Волшебником, – говорил Аф Фабр.
– Почему? – спросила Раиса. – Что значит «неподходящее время»? И возможно ли, чтобы оно вообще было подходящим?
– Лет сто назад было бы проще.
– Проще что?
– Проще ввести тебя в курс дела. Хотя… Скорее всего ты права и как такового «подходящего времени» не будет никогда. Тогда были одни трудности, сейчас – другие.
– Любезный Аф Фабр, Вы говорите всё какими-то загадками. Недомолвки, намёки. Умную женщину это оскорбляет.
– Тебя это оскорбляет? – удивился Волшебник.
– Да, мне не нравится, когда
