и означало примерно следующее «эта девушка знает, чего хочет и, будьте уверены, она умеет постоять за себя».
А потом я стала воспринимать его как что-то вроде «прекрасно выглядишь» или «классные туфли».
Стерва для меня скорее роль, чем сущность.
Мне кажется, на самом деле стервы по призванию большая редкость.
Считается, ты или хозяйка жизни или жертва.
Я так попеременно чувствую и то, и другое, а иногда и то, и другое одновременно.
Сейчас я предлагаю сделать небольшое лирическое отступление. Оно о стервах.
Стервы, как и не стервы, все очень разные. Есть беспринципные, а есть, как я, благородные. В этом я похожа на кобру – первой никогда не нападаю и даже принимаю угрожающую стойку прежде, чем напасть.
Не приняли сигнал во внимание – что ж, сожалею, я предупреждала.
Следующий раз, если, конечно, останетесь живы, будьте внимательны с кобрами и вообще старайтесь не наступать на хвост никому.
Вообще, конечно, странно называть живую женщину «стерва», потому что «стерва» означает как раз-таки «мертвая».
Женщина, в которой что-то омертвело.
На следующее утро, не смотря на то, что я, конечно же, снова опаздывала, вызывать такси я не стала, сама не знаю, почему. По пути на остановке я придумывала, что и как я скажу начальнику, если вдруг он вздумает упрекать меня за опоздание. Что-что, а поставить на место я умею, так что у обидчиков надолго пропадает всякое желание обижать и меня (это примерно то же самое, что ударить голой рукой дикобраза), и других заодно.
…И вот тогда в маршрутке я встретила его.
Не спрашивайте меня, кто он, я не знаю ответ на этот вопрос, а мои предположения столь же очевидны, сколь и безумны, так что я лучше помолчу.
Не знаю, откуда он появился в маршрутке – сел со мной на остановке и занял боковое сидение сзади меня или вошел в салон еще раньше. В общем, он вдруг переместился, как конь на шахматной доске, буквой Г и оказался аккурат рядом со мной, смотревшей в окно и думавшей и несправедливости жизни и о скором возмездии.
– Ну что, выспалась? – наклонившись к самому моему уху, спросил он. – Выглядишь свежо.
Голос оказался не противным, но неуместно уместная фраза и то, как близко подсел ко мне незнакомый тип, чуть ли не вжавшись в меня, как если бы меня не было вовсе, сделали свое дело.
– Вам-то что! – презрительно посмотрела я на странного типа и грозно попросила. – И пересядьте, пожалуйста, обратно.
– Хорошо, – улыбнулся он беззлобно и белозубо.
– Спасибо огромное, – поблагодарила я горячо и ехидно.
– Ты скоро состаришься с таким характером, – посмотрел на меня с сожалением.
– А вы не беспокойтесь за меня, – повернулась я к нему.
