style="font-size:15px;"> – Доктор… Стэрон. Там внизу нас встретил человек в костюме и устроил допрос. Сказал, что ведет это дело. Вы не могли бы…
– В костюме? Это, наверное, Харди. Я вызвал его, не думал, что он так скоро приедет. И в костюме? Может, мы оторвали его от важного мероприятия?
– Нет, доктор, я знаю Харди Виннера. И всех полицейских в городе. Тот парень нездешний.
– Тогда… Даже не знаю. Может, кто-то из охраны приехал из-за взлома. У нас недавно третий этаж ограбили. Или, может, кого-то из разведки прислали?
– Может. В общем, если вы говорите, что Алексу сейчас лучше избегать неприятных моментов, не потолкуете с тем парнем, чтобы отложил свой допрос? Я всегда ратую за правосудие, но не думаю, что тот парень примет во внимание ваши слова об избегании стресса.
Стэрон ответил, чуть замешкавшись.
– Да, конечно. Скажу, как только он появится.
Стэрон повернулся и направился в палату, а через секунду услышал топот четырех пар ног, следующих за ним. Краем глаза он заметил в конце коридора приоткрытую дверь, но, не обратив внимания, вошел в палату и замер, увидев пустую кровать и валяющиеся на полу шприцы от капельниц.
Стэрон обернулся и наткнулся на лица, столь же озадаченные, как и он сам. Растолкав всех, не обращая внимания на вопросы, он вышел в коридор, огляделся и остановил свой взгляд на двери в конце коридора. Остальные, видимо, проследили за его взглядом, и теперь вся пятерка молча уставилась на приоткрытую дверь мужского туалета. Преодолев расстояние до двери в пару быстрых шагов, Стэрон остановился, осторожно взялся за ручку и со скрипом открыл дверь. В свете моргающих люминесцентных ламп он увидел своего пациента, стоящего к нему спиной, опершись руками о белую раковину. В отражении зеркала возвышалась гора запачканных красным бинтов в раковине. Стэрон шагнул вперед и остановился, увидев в отражении лицо своего пациента. Невольно возникла мысль, что еще секунда и он сорвется на крик, полный боли и ужаса или забьется в угол и тихо заплачет, бормоча себе под нос, что все это сон. И Стэрон не стал бы его осуждать. Лицо в отражении слабо походило на того белокурого счастливого юношу с фото: шрамы и соединяющие их швы, пересекающие друг друга, непропорционально натянутая кое-где кожа, грубо обросшая борода, которая не скрывала и половины этого безобразия, наоборот выделяя белыми пробелами самые глубокие раны. Алекс Дорвин хватал ртом воздух, разглядывая каждый шрам, не отрывая взгляд от своего лица, даже когда Стэрон подошел к нему вплотную и положил руку на плечо, почувствовав ладонью, как все тело дрожит и пылает, словно в лихорадке. Он принялся отрицательно качать головой, а красные глаза наполнились влагой, и Стэрон уже было хотел вызвать медсестру, как вдруг увидел, как к ним из-за спины подходит жена пациента. Надрывающимся голосом она тихо окликнула мужа:
– Алекс?
Одно слово, произнесенное супругой, заставило пациента замереть, а затем стыдливо опустить голову, спрятав лицо. Хьюги
